Особенно,... 
81 
Сеньора Браун бросила на Энжерса холодный взгляд.
— Не знаю, — спокойно ответила она. — Его здесь нет.
Мне показалось, что именно в этот момент она узнала меня и вспомнила, кто я такой. Я почувствовал на себе взгляд ее черных полных ненависти глаз. Я отвернулся, не желая быть соучастником дальнейшего.
Энжерс вынул пистолет и медленно снял его с предохранителя, щелчок гулко отозвался в тишине.
— Ну ладно, — проговорил он, не спуская глаз с сеньоры Браун. — Отправляйтесь туда, откуда она вышла; он может оказаться именно там.
Полицейские послушно отпустили сеньору Браун. Она не двинулась с места. Энжерс направил на нее пистолет, но сеньора Браун лишь усмехнулась.
Однако, когда полицейские устремились в проулок, она вся напряглась.
— Энжерс, — тихо сказал я, — вам должно быть стыдно за свое поведение.
Не глядя на меня, он сухо и равнодушно ответил по-английски:
— Браун разыскивается за убийство. И вам это известно. Если он здесь, мы не можем дать ему скрыться.
Женщина не понимала, что он говорит, но напряженно следила за тем, как вооруженные полицейские обшаривают светом фонарей жалкие лачуги. Когда они добрались до места, где проулок раздваивался, Энжерс жестом приказал сеньоре Браун следовать за ними. Она не повиновалась, но после очередной угрозы пистолетом уступила и пошла за полицейскими.
Я потащился следом.
Полицейские громко спорили, куда следует идти. Энжерс, оторвав на секунду взгляд от своей жертвы, приказал им:
— Идите направо, идиоты! Ведь слева нет настила!
Действительно, в левом проходе настил был сломан. Полицейские направились по правому проходу. Я заметил облегчение в мимолетном взоре женщины, когда она увидела, куда пошли полицейские. Я промолчал. Я надеялся, что, никого не найдя здесь, полицейские откажутся от дальнейших поисков.
Они уже почти скрылись из виду, когда Энжерс снова пригрозил своей жертве, приказав следовать за ними. Она пошла вперед, Энжерс за ней, а я чуть было не двинулся следом, когда почувствовал, что слева, в провале, что-то шевельнулось.
Из темноты показалась огромная рука.
Удар должен был прийтись Энжерсу по затылку. Но этого не произошло. Возможно, нападающий оступился или Энжерс инстинктивно почувствовал опасность и дернулся в сторону. И все же ему задело левое плечо.
Он быстро повернулся и выстрелил в темноту. Пуля наповал сразила Брауна.
Подбежали полицейские; из уст женщины вырвался страшный протяжный крик. Я бросился прочь.
Мне удалось выбраться из подземелья прежде, чем весть о случившемся достигла обитателей трущоб и они обрушили свой гнев на незваных гостей. Только это спасло меня от участи, которая выпала на долю Энжерса и полицейских.
Бледный как полотно, с окровавленным лицом выбрался он на поверхность. Один полицейский волочил ногу. С головы до пят они были облиты нечистотами. Я не стал спрашивать, где жена Брауна, вероятнее всего, она осталась рядом с убитым.
Полицейские не обращали на меня никакого внимания. Один из них направился к машине и, связавшись с управлением, запросил подкрепление. Энжерс, прижимая платок к лицу, говорил, что на сей раз Сигейрасу несдобровать — он укрывал убийцу.
— Пока вина не доказана, человек считается невиновным, — возразил я ему.
Он посмотрел мне прямо в глаза.
— Нет, — проговорил он. — Ошибаетесь. Согласно нашим законам, как и в Кодексе Наполеона, бремя доказательства невиновности лежит на обвиняемом.
Из подземелья стали появляться люди, они с ненавистью следили за нашими действиями, дети швыряли в машины комья грязи. Тогда один из полицейских трижды выстрелил в воздух, и все скрылись.
Послышался вой полицейских сирен.
Я поднялся по склону к станции, сел на монорельсовый поезд и поехал в сторону Пласа-дель-Сур. Никто не сделал даже попытки меня остановить.
Я двигался машинально. Только позже в моей памяти всплыли какие-то обрывочные сцены той поездки. Я не в состоянии был осмыслить случившееся, я мысленно топтался на месте, словно поднимаясь по эскалатору, идущему вниз. А перед глазами стояло лицо сеньоры Посадор, которая повторяла, что независимо от моего желания во всех городских событиях мне отводилась немаловажная роль.
Достаточно важная, если я оказался виновен в смерти человека.
И что меня дернуло на это посещение трущоб? Не остановись я и не посмотри вслед сеньоре Браун…
81 
