Последние отзывы

  199  

Аглая подошла к нему сзади, тронула лейтенанта за плечо:

— Матросы мне сказали, что вы ничем не заняты, но вы, кажется, заняты, и даже очень…

— Аглая Сергеевна! — удивился лейтенант. — Очень рад вам, садитесь, — и, отпахнув полу шинели, он уступил ей место у фальшборта.

Она села рядом с ним, спросила:

— Вы тоже на Рыбачий?

— Да, пока что на Рыбачий… Простите, я даже не поздравил вас.

— С чем?

— Ну как с чем!.. С офицерским званием! Теперь мы с вами как бы наравне: вы — лейтенант, я — тоже…

— Что вы! Звание-то у нас одно, а вот дело — разное, никак нельзя равнять…

Ярцев, сощурив глаза, бегло оглядел южный берег Мотовского залива, спросил:

— У вас хорошее зрение?

— А что?

— Вон посмотрите туда… Видите, по склонам сопок извивается такая тонкая ленточка?

— Вижу.

— А по этой ленточке движутся мелкие жучки… Видите?

— Да.

— Так вот это грузовики немецкие. На передовую едут к Титовке.

— Неужели? — удивилась Аглая. — Так близко?

Ярцев ловко закурил на ветру, сухо улыбнулся:

— Ваш муж, Аглая Сергеевна, и мой друг, наоборот, всегда был доволен тем, что близко и не надо далеко отходить от берега.

— А вы с ним были на этой дороге?

— И не однажды, — ответил Ярцев. — В сорок втором году мы чуть ли не каждую ночь делали там засады.

Аглая задумалась, а Ярцев снова стал наблюдать за волнами. Оба долго молчали, потом лейтенант спросил:

— Сегодня, кажется, суббота?

— Да.

— Это хорошо.

— Что хорошо?

— То, что суббота.

— Почему?

— Потому, что по губе Эйна, куда мы идем, немцы по субботам не бьют из дальнобойных. У них все по расписанию. Сегодня они гвоздят губу Мотка… Слышите?..

Аглая ничего не услышала и, немного помедлив, сказала:

— Можно задать вам один вопрос?

— Пожалуйста.

— Скажите, если это только не составляет секрета, вы были в Норвегии?.. Вот после того как мы с вами встречались…

Он посмотрел на нее улыбающимися глазами, хотя лицо его продолжало оставаться суровым, и по этим глазам Аглая догадалась, что в Норвегии он был, и не один раз, и позавидовала ему.

— Я понимаю, — сказал Ярцев, — почему вы спрашиваете меня об этом. Вам интересно: а вдруг я узнал что-нибудь новое о вашем муже? Но только — нет, ничего не известно мне, кроме одного, — в Финмаркене растет партизанское движение…

— А он… может быть там?

— Если жив, то да!..

Скоро вошли в губу Эйна; единственный причал был недавно разбит немецкой артиллерией, и мотоботу пришлось высаживать людей напротив дикого, заросшего кустарником берега. Пенные гребни волн создавали на отмели толкотливую сувою, невдалеке плавала брюхом кверху дохлая акула, прыгать в ледяную воду было жутковато.

Но Алеша Найденов уже бросился за борт, а за ним и все остальные. Держа автоматы стволами книзу, никоновцы приняли Аглаю с палубы и, спотыкаясь о подводные камни, на вытянутых руках донесли ее до берега.

Они прошли мимо складов, мимо зенитных батарей, мимо пленных, разгружавших баржу с углем, и остановились на развилке дорог. Одна из них вела на запад, в сторону синевших вдалеке гор хребта Муста-Тунтури, вторая тянулась на север, в глубь полуострова.

— Ну, — грустно улыбнулась Аглая, — давайте прощаться…

Пожимая ей руку, Ярцев сказал:

— Я бы хотел… не знаю, как вы к этому отнесетесь. Короче говоря, вы не сможете дать мне номер вашей полевой почты?.. Письма писать не люблю, но вам напишу.

— Хорошо, — согласилась Аглая, — только вот беда: сама еще не знаю своего адреса. Сейчас я буду эвакуировать на материк больных оленей, а потом меня, наверное, перебросят южнее…

Никоновцы уже отошли далеко и, стоя на высоком холме, в последний раз помахали Аглае пилотками. Ярцев посмотрел на часы, заторопился.

— Ладно, — сказал он, — южнее Кестеньги вас все равно .не пошлют — там уже другая армия. Позвольте, тогда я оставлю вам номер своей почты…

Через несколько минут все четверо скрылись за сопкой, а Никонова села на попутную машину и поехала на запад — туда, где волны Варангер-фиорда плещут о берег Рыбачьего полуострова и откуда в ясную погоду видно, как косо зарываются в воду бортами транспорты врага, крадущиеся в гавань Лиинахамари.

»Не останавливаться!»

Десять дней он шел позади всех, подгоняя отстающих, теперь идет впереди. Так надо…

Вчера вечером, на привале, после длительного перехода через ледник, люди почувствовали какую-то странную резь в глазах, точно в них попал песок или едкий дым костра. Многие от усталости не обратили на это внимания, спеша поскорее улечься спать, и только угрюмая складка на лице Рябинина обозначилась резче обычного. Он знал, что ждет его и матросов завтра. И действительно, самые сильные и мужественные утром проснулись со стонами, хватаясь руками за глаза, катались по земле от боли и проклинали солнце, светившее весь день и всю ночь над ними.

  199