26 
лишь пьяный. Народец тут был недружелюбный. Немногочисленные жители косились на
меня, бросали хмурые взгляды в спину. Ну, бывало и похуже, но впечатление в
целом неприятные.
Наконец я увидел то, что искал. Вывеска "Шакалье пойло" на самом приличном и
подновленном из всех бараков. Трактир. Наверное, у них есть молоко. Я стал
переходить на другую сторону улицы, когда услышал крик.
— Эй! Ты!
Притворившись временно глухим и стараясь расслабить скованные напряжением мышцы
спины, я, не останавливаясь, пошел дальше.
— Эй! Коротышка! Я к тебе обращаюсь.
За спиной с лязгом щелкнул старый затвор. Я как можно медленнее и спокойнее
повернулся, стараясь не делать резких движений.
Их было трое. Один со звездой шерифа на рубашке, двое других помощники. У
помощников старые охотничьи ружья. Через плечо шерифа висел ФНФАЛ. Тот самый.
Шерифом его можно было назвать только спьяну. Ему бы болтаться где-нибудь на
виселице или добывать урановую руду в шахтах. На лице ведь написано, что палач и
убийца. Абсолютно бандитская рожа. Шлепни такого и тебе на небесах воздастся.
Помощники были ему подстать. Два гориллообразных олигофрена под два метра ростом,
с руками способными раздавить голову брамину и с пустотелыми бритыми тыквами
вместо голов. У амебы, на мой взгляд, разума хватит на десятерых таких, да еще
останется. По их рожам было видно, что в последний раз они убивали часа три
назад, и поэтому им было до смерти тоскливо. Опасные ребята.
— Ну и что мы молчим? — язвительно спросил шериф.
— А он типа босс ээээ, как это….Язык со страху проглотил. — Засмеялся один.
Довольно большая фраза для такого дебила.
— А на руках у тебя не эта летающая мразь? — Мне все больше не нравился шериф.
— Говорил я босс, его надо типа было того, ну это замочить тогда. — Это уже
вякнула вторая горилла.
— Заткнись! — рявкнул шериф. — Где ты его нашел? — Это уже ко мне.
— В пустыне. Какие-то ублюдки оставили Малыша.
Одна из горилл втянула в себя воздух и демонстративно протянула лапу к ружью.
— А ты знаешь, что это проклятый мутант? — Удивительно, шериф не обратил на мое
откровенное "нарывание" внимания. Позади нас начинали собираться угрюмые и злые
люди. Неприятно, но не смертельно. Пока.
— У каждого свои недостатки. — Я пожал плечами.
Шериф приблизил свое лицо к моему и тихо сказал.
— А ты знаешь, что мы убиваем этих сволочей пачками, когда получиться? Отдай мне
ублюдка и можешь оставаться в деревне сколько хочешь. И я закрою глаза на любую
твою шалость.
— А если не отдам.
— Тогда вываливай из деревни в Пустыню. — Он нехорошо улыбнулся.
Странно. Я думал, что дело окончиться кровью. Слишком все просто.
— Пожалуй, я воспользуюсь твоим предложением.
— Вот и отлично. — Так называемый шериф натянуто улыбнулся и протянул ко мне
руки. — Давай сюда ублюдка.
— Я лучше покину ваш отстойник.
Гориллы перестали улыбаться, их рожи окаменели и стали похожи на физиономии
горгулий. Руки стиснули ружья. В глазах шерифа застыла смерть. Я унизил его
перед всей деревней и такое не прощается. Все-таки нарвался. Сцилла медленно
стала отходить в сторону, пытаясь обойти шестерок с боку.
— Убирайся. — Выдавил шериф. — Или клянусь, я повешу тебя прямо здесь.
— Было крайне неприятно с вами общаться. — Произнес я и приподнял панаму над
головой. Всегда надо быть вежливым.
Шестерки глухо заворчали и сделали шаг вперед, но шериф успокаивающим жестом
заставил их застыть на месте. И им оставалось только зло буравить мне спину
своими маленькими, лишенные зачатков разума глазками. Народ медленно расступался,
давая мне дорогу, в глазах застыла ненависть. Я любую минуту ждал брошенного
камня в спину. Или пули. Все в той же тишине мы вышли из этой вонючей норы
шакалов, и пошли по старой грунтовой дороге с мелкими круглыми камушками на ней.
Солнце уже высоко поднялось, и наши тени со Сциллой практически исчезли.
— Ну и что мы будем делать?
— Не знаю. — Я пожал плечами. — Скоро Малыш проснется?
— Уже вот-вот. А у нас так и нет молока.
Что же мне делать с так некстати, свалившимся на меня подопечным? Ведь должны же
быть где-то точно такие как он. Я посмотрел в небо, но кроме кружащей очень
26 
