Последние отзывы

  10  

Кэтрин устало наблюдала за его действиями. Вот он поднялся, пересек комнату, приблизился к большому окну, выглянул в затененный деревьями двор. Белые ставни были распахнуты настежь — Кэтрин не уставала любоваться открывающимися взору зелеными просторами.

Вот он, вывернув ладони наружу, засунул руки в задние карманы джинсов, и Кэтрин отметила, что при этом ему едва удалось втиснуть пальцы — так туго обтягивала ткань его стройные бедра.

Мощные мышцы спины и плеч распирали клетчатую хлопковую рубашку. Рукава закатаны до локтей. Никогда прежде она не рассматривала мужчин столь пристально. Но и таких длинных стройных ног ей тоже видеть не доводилось, и таких…

— Красивые деревья, — протянул он. Комментариев тут не требовалось, и Кэтрин промолчала. Так, в молчании, прошли долгие минуты, затем наконец он обернулся и тихо спросил:

— А можно мне взглянуть на малышку?

— Она спит, — ответила Кэтрин. Но эта уловка не прошла.

— Обещаю, что не разбужу.

Она хотела отказать, но чувствовала, что любое сопротивление бесполезно. Если он твердо вознамерился увидеть девочку, остановить его она просто не в силах. Хотя бы чисто физически… Придется уступить. Кэтрин вздохнула и указала на комнату, где спала Эллисон, не ведавшая о том, какой раздор между этими двумя людьми вызвал сам факт ее существования.

Джейс склонился над колыбелькой и откинул легкое одеяльце — крупная его фигура, казалось, заполнила собой всю комнату.

Эллисон спала в своей обычной позе: лежала на животе, круглой попкой вверх, повернув головку и подогнув коленки.

Кэтрин следила за реакцией Джейса. Он разглядывал младенца, чье мирное посапывание было единственным звуком, нарушавшим тишину в спальне. Затем протянул крупную загорелую руку и нежно погладил розовую щечку указательным пальцем.

— Привет, Эллисон, — еле слышно прошептал он.

Кэтрин, не перестававшая дивиться контрасту между этой сильной смуглой рукой и маленькой светлой головенкой Эллисон, вздрогнула.

— Откуда вы знаете, как ее зовут? — спросила она. Ведь в его присутствии она специально ни разу не упомянула имя девочки, словно надеясь, что, чем меньше он будет знать о ней, тем меньше будет желания отнять.

— В больнице сказали. Сестры… Начав разыскивать вас, я первым делом отправился в больницу. Там очень хорошо помнят Эллисон. Обстоятельства ее рождения, ну, и то, что случилось с Мэ… — тут он умолк на полуслове и поднял глаза на Кэтрин. Неужели в его взгляде светилась боль или это ей показалось?.. — Короче, там ее запомнили. И вас тоже.

— Меня?

— О да! Там только и твердили, какая вы милая и заботливая, не говоря уже о том, как хороши собой… — Он перешел на хрипловатый шепот, и Кэтрин старалась не смотреть в эти синие глаза, оказавшиеся совсем рядом, так близко… На лице она ощущала его жаркое дыхание.

Кэтрин поправляла одеяльце, и пальцы ее дрожали. Джейс тронул ее за плечо — словно с намерением развернуть к себе лицом, — но она, стряхнув его руку, отстранилась.

— Не смейте! — крикнула она. Этот громкий звук заставил Эллисон вздрогнуть, и Кэтрин тут же понизила голос до злобного шепота:

— Как только вы посмели явиться ко мне в дом и.., и вести себя так вкрадчиво, вежливо, дружелюбно.., с дальним прицелом, разумеется! Так вот, знайте, никто и никогда не отберет у меня Эллисон! В особенности человек по фамилии Мэннинг. Поймите меня правильно, я не имею ничего общего с вашей семьей. Ничего у вас не просила, не прошу, и Эллисон тоже не попросит. — Она сделала паузу и, глубоко втянув в грудь воздух, прошипела:

— Ваш брат убил мою сестру!

Слова эти повисли в комнате, разделив их непреодолимой преградой. Оба застыли в выжидательных позах, меряя друг друга взглядами, точно оценивали силы противника. Атмосфера была словно наэлектризована от переполнявших их чувств. Позднее, терзаясь воспоминаниями о происшедшем, Кэтрин твердила про себя, что вовсе и не собиралась бросаться ему в объятия, что то была целиком его инициатива. Но в памяти осталось одно — она вдруг оказалась в сильных горячих руках. Губы, смявшие ее рот, были жесткими и настойчивыми, и она ответила на этот поцелуй с той же яростной страстью.

Как и почему все вдруг изменилось, Кэтрин так и не смогла потом с уверенностью сказать. Но по некой неведомой ей причине ярость вдруг сменилась нежностью, жажда мщения — желанием доставить наслаждение. Она раскрыла губы навстречу его ищущему языку; чувствуя ее уступчивость, он несколько ослабил натиск и в настойчивости его уже сквозила сладострастная нега. И снова губы их слились в бесконечном поцелуе — они словно пили друг друга и никак не могли утолить жажды.

  10