174 
Гитлер сразу сказал, что вечером улетает обратно:
– У меня нет времени, в Хельсинки меня ожидает барон Маннергейм, которому исполняется семьдесят лет, а потому, господа, выявим главную суть того, что определит наши летние успехи согласно планам «Блау». Будем считать, что весна прошла в частных операциях, а теперь предстоит серьезная борьба за обладание стратегическими плацдармами… Барон Вейхс, от вашего удара по Воронежу зависит продвижение Шестой армии Паулюса, а от того, как сложится успех Шестой армии, зависит и завоевание Кавказа… Будем конкретны, – призвал фюрер. – Вопрос ставится так: Советы должны быть вообще отрезаны от Кавказа, и тогда наш московский партайгеноссе поймет сам, что война проиграна и ему следует из Кремля выезжать с мебелью, чтобы искать себе новую квартирку…
Кейтель при этом остро блеснул линзой монокля:
– Главное сейчас – скорость танкового прорыва у Воронежа. – Вейхс понятливо кивнул, а Кейтель обернулся к Паулюсу: – Ваша армия с танками Гота, как бы стекая вниз по течению Дона, должна свертывать русский фронт в гигантский рулон, подобно тому, как скатывают в трубку географические карты или убирают с паркета ковры… Что вам неясно, Паулюс?
– Ясно все. Но я не вижу совпадения пропорций между задачами моей армии и ее боевой потенцией.
Он хотел сказать, что желал бы ее усиления.
– Не беспокойтесь об этом, – ласково ответил Гитлер. – Во втором эшелоне готова итальянская АРМИР Итало Гарибольди, а Клюге из «Центра» передаст вам две танковые и две моторизованные дивизии. Второго фронта не будет, и потому, Паулюс, я безбоязненно пригоню из Европы для вашей армии еще одну танковую и шесть пехотных дивизий… Куда же еще больше?
Паулюс знал, что фюрер третирует Гальдера, но он никогда не думал, что Гитлер позволит себе грубо и бестактно – в присутствии других генералов – оскорбить Йодля.
– В Древнем Риме, – сказал он, реагируя на возражения Йодля, – был прекрасный обычай: за колесницей триумфатора бежали покрытые пылью и с веревками на шее те крикуны-хулители, которые ранее осуждали триумфатора. Так вот, Йодль, учтите: после победы вы с веревкой на шее будете бежать вприпрыжку за моим «мерседесом», въезжающим на Красную площадь…
Во время краткого перерыва, посвященного закускам, распиванию пива и пересудам, Хойзингер тишком предупредил Паулюса, что Гитлер, кажется, решил расстаться с Йодлем:
– Йодль мрачно взирает на будущее. Соответственно готовьтесь занять его место, для чего вам предстоит переместиться из окопов в «Вольфшанце»… ближе к фюреру… Вы не верите?
– Ганс Фриче уже намекнул мне на это, но… верить ли? Разве наш фюрер откажется от услуг ходячего архива вермахта? Голова Йодля так идеально устроена, что он вынимает из нее тысячные номера дивизий, все даты прошлых событий, все имена офицеров, живых и мертвых, и никогда не ошибается…
Дела призвали всех обратно – к картам. Гитлер не сказал ничего нового, он повторял избитые фразы о сырьевых ресурсах, о пшенице и горючем, закончив свою «энциклику» словами:
– Если я летом не получу от вас, господа, нефть Майкопа и Грозного, Я ДОЛЖЕН БУДУ ЗАКРЫВАТЬ ЭТУ ВОЙНУ…
Эту многозначительную фразу Паулюс сохранил в памяти и донес ее до судей Нюрнбергского процесса. Но за кулисами совещания Гитлер развил эту фразу до безумия, заявив, что если Германия не способна победить, он столкнет в пропасть полмира… Вечером Хойзингер сказал Паулюсу:
– До скорой встречи в «Вольфшанце»! Фюрер выразился конкретно: «Йодля я загоню в Финляндию, а все оперативные дела в ОКВ передам Паулюсу сразу же, как только он выберется на Волгу». Возможно, что перемещение случится и раньше, и ваше место займет Манштейн – сразу после падения Сталинграда…
Адам ожидал Паулюса с бутылкой ликера:
– Вы поделитесь со мной впечатлениями от Полтавы?
Паулюс снабдил его хронологией предстоящего наступления: Сталинград взять не позже 25 июля, Саратов – 10 августа, Самару – 15 августа, Арзамас – 10 сентября, а в Баку вермахт обязан войти в конце сентября.
– Меня, – сказал Паулюс, – сейчас волнует «задний проход».
– Простите, не понял.
Паулюс объяснил Адаму значение этих слов.
– Туда легко забраться, но трудно оттуда выбраться…
…Пройдет время, и фельдмаршал Паулюс (в русском ватнике, в болотных сапогах, с лубяным лукошком в руке) будет бродить в русских лесах под Суздалем, собирая грибы. Но даже здесь, в благословенной тыловой тиши, пронизанной свиристением птиц, его не оставит эта тревожная мысль – об изгибах судьбы, о капризах фатума, о влиянии рока:
174 
