36 
— Почему его закрыли? Рудник приносил одни убытки?
— Убытки? Черт возьми, нет! — выпалил Ястреб. — Он приносил деньги. В том-то все и дело!
Рэнди растерянно покачала толовой.
— Ничего не понимаю.
— Новые владельцы воспользовались рудником, чтобы избавиться от налогов, только и всего. Им было наплевать на то, что наша жизнь зависит от этого рудника. Эгоистичные ублюдки, — процедил он сквозь зубы. — Прежде они жонглировали цифрами, чтобы умаслить налоговую инспекцию, но расследования так и не избежали. Сначала они снизили нам нормы выработки. А потом решили, что наибольшую прибыль им принесет полное прекращение работ на руднике.
Он вышел из-за стола и направился к печке в углу. Открыв дверцу, подбросил в огонь несколько поленьев. В горах похолодало еще накануне вечером. Но Рэнди ни разу в жизни не испытывала такого холода, как в те минуты, когда Ястреб рассказывал о несправедливости, постигшей его народ, а она смотрела ему в глаза.
— А как же Бюро по делам индейцев?
— Бюро пыталось вмешаться, но у владельцев есть подписанный контракт и купчая. Юридически рудник принадлежит им, и они вольны распоряжаться им как пожелают.
— И потому вы обратились к законодательной власти штата? Он кивнул.
— Когда я встретился с Прайсом, он выслушал меня с сочувствием. Поскольку перед моим носом уже не раз хлопали дверью, это сочувствие само по себе кое-что значило. Он пообещал подумать, как можно нам помочь. — В голосе Ястреба послышалась горечь. — Его попытка не удалась, но он сказал, что отчаиваться не следует, что он попробует еще раз и найдет меня. — Вернувшись к столу, он сел на свое место. — Я уже думал, что он забыл про свое обещание, но несколько недель назад он обратился ко мне с этим предложением.
— С грязной махинацией.
— Он убедил меня, что это поможет.
— Он вас обманул.
— Мы оба должны выиграть.
— Он выиграет, а вас обвинят в преступлении.
— Прайс гарантировал, что это дело никогда не будет передано в суд.
— Такой властью он не обладает.
— Он говорил, что убедит губернатора Адамса вступиться за нас.
— Обвинение вам будет предъявлено федеральными властями. И если дело дойдет до этого, клянусь вам, Мортон палец о палец не ударит ради вашего спасения. Он будет начисто отрицать то, что вы заключили договор.
Значит, поверить придется слову одного из вас. Но кто предпочтет поверить индейскому вождю с темным, если не криминальным прошлым, а не члену палаты представителей? Признайтесь, ваш рассказ прозвучит нелепо. Он покажется не правдоподобным даже человеку с самым богатым воображением.
— А чью сторону приняли бы вы, миссис Прайс?
— Свою собственную. Выбирая между вами двоими, я не сумела бы решить, кто хуже: обманщик или человек, которого он одурачил.
Стул Ястреба резко скрипнул, отодвигаясь, и рухнул на пол. Ястреб вскочил.
— Никто меня не дурачил! Прайс сдержит слово. Он знает, что Скотт у нас, но не знает где. Он любит сына. Если он захочет вернуть Скотта, он выполнит обещание.
Рэнди тоже вскочила, чтобы не смотреть на него снизу вверх.
— Вот ваша первая ошибка: вы уверены, что Мортон любит Скотта. Это просто смешно! — Она отбросила волосы со лба нетерпеливым взмахом руки. — Если бы он любил сына, неужели он добровольно согласился бы рисковать им? Использовать его как пешку в своей игре? Подвергать опасности его жизнь? Неужели вы согласились бы пожертвовать своим сыном?
Ястреб сжал губы, а Рэнди продолжала:
— Мортон Прайс любит только самого себя — запомните это, мистер О'Тул. Если он сам сделал вам предложение, если вся эта игра — его замысел, тогда он постарается извлечь из него все возможное, а потом умыть руки. Он добьется своего и свалит всю вину на вас. Расплачиваться придется вам, а не Мортону. Он напуган предстоящими выборами, — добавила она. — Он боится поражения, и не без причины. Это похищение — отчаянный способ завоевать внимание и сочувствие избирателей. Кто не пожалеет страдающего отца, который тревожится о неизвестной судьбе единственного сына — сына, который из-за несправедливых законов штата живет с развратной матерью? Он напомнит общественности обо мне и моей неверности. Он обвинит меня в халатности — по крайней мере отчасти. Заявит, что Скотта похитили по моей вине. — Она перевела дух. — Сколько времени у вас в запасе?
— Две недели. Мы тоже не хотим, чтобы дети пропускали занятия в школе.
36 
