Лёгкий, ненавязчивый романчик 
34 
Сумма вышла по тем временам для людей, никогда не державших в руках многочисленные денежные купюры, весьма внушительная. На себя-то они не тратили почти, только на еду да изредка на водку, о соляре с мичманами кораблей договаривались, с починкой Алексеич сам справлялся.
Сели они второй раз рядком, приняли спир-тику и важные решения: во-первых, создать компанию, придумать название, закрепить документально участие и долю каждого, во-вторых, двигать поближе к деньгам и большим городам, а это значит, в Питер.
Продали они свою «Аннушку», как назывался их буксирок, за хорошие деньги и в хорошие руки, всплакнули над ней, кормилицей, и двинули в славный град Петров, налаживать связи, контакты, бизнес. И закрутилось, завертелось...
А мужиков своих он потерял. Давно.
С Мариной к тому времени развелся и имел сведения о ее благополучном повторном замужестве.
На третьем этаже корпуса-шхуны в одной из комнат зажегся неяркий свет.
«Тоже кому-то не спится», — подумал Дима, радуясь, что можно отвлечься от нелегких, тягостных воспоминаний.
Он увидел силуэт вышедшего на балкон человека, подсвеченный из комнаты. При таком приличном расстоянии между домами было не рассмотреть, женщина это или мужчина.
Человек стал передвигать балконную мебель. В не замусоренной городским шумом, особенно звенящей предрассветной тишине, не тревожимой даже шелестением листьев в полном безветрии, звуки передвигаемых кресел разносились по округе свободным полетом.
«Женщина, — понял Дима и улыбнулся. — Мужчина так двигать мебель не будет. А не сходить ли за биноклем, посмотреть», — подумал он, мимолетно, бездейственно.
Не пойдет. Зачем?
У человека свои нелегкие мысли, не дающие спать по ночам, не стоит вмешиваться подсматриванием, ему-то самому ой как бы не понравилось, если б за ним подсматривали.
Дима почувствовал что-то вроде товарищеского участия к собрату по бессоннице.
Или как сказать? К сосестре?
Небо просветлело — скоро рассвет. Раздражение, муть душевная, потревоженные воспоминания притупились, улеглись, не будоража маетой.
«Ладно. Надо поспать, а то там Осип извелся», — решил Дима.
Осип эти его ночные сидения терпеть не мог! Нервничал, ворчал по утрам, как бы незаметно, себе под нос, но так, что Дима слышал:
— Ты ж там как мишень торчишь, Дмитрий Федорович! Даже для тупого, нерадивого снайпера — как ярко-красная мишень!
И потом полдня был не в настроениях, прохаживался по поводу пансионата:
— Ну он твой, и что! Они же вещи отдыхающих не проверяют! И захудалого металлоискателя не поставили! Проноси хоть винтарь, хоть гаубицу! Сколько раз говорил — рентген аэропортовский надо, а то друг друга постреляют и тебе опасно!
Дима отмахивался — если снайпер, то везде достанет — охраняй не охраняй! Надо работать так, чтобы снайпера не подсылали.
— Тогда в оранжерею, цветы выращивать! — предлагал Осип.
И то правда — тогда в оранжерею.
Осип, как обычно, ничем не выказал своего присутствия, но Дима, спускаясь по лестнице, сказал:
— Все, Осип, спать пошли.
Осип буркнул что-то из темноты справа, но так и не показался — недоволен.
Он проспал до утра, без сновидений, в одной позе — как лег, так и проснулся. После завтрака поплавал не в бассейне, а в реке, сделал пару важных звонков, прихватил срочные бумаги, поработать... и вот лежал, смотрел на ныряющих мальчишек.
«Что такого могло у той женщины случиться, что ей не спалось?» — неожиданно подумал он.
Победный сразу набросал несколько вариантов возможной жизни незнакомки, с проблемами, не дающими спать по ночам.
«А может, все проще — нет никаких трудных мыслей, а назанимавшись любовью до утра, она вышла посидеть, когда мужик заснул?»
Этот вариант ему не понравился, словно разъединил их ночную тревожную бессонницу.
Как сосиски от гарнира. Он, значит, со своими душевными муками, а она — остыть от любовных утех?
Нет, определенно, этот сценарий ему не понравился!
Территория пансионата потрясала огромностью, как сказочный лес. Сие открытие Маша сделала, изучая макет в холле главного корпуса, в котором располагались администрация, ресторан, несколько кафе, конференц-зал и кинозал. Наверняка там было еще что-то масштабное, но Маша не стала вдаваться в подробности, оставив выяснение на потом.
34 
