Особенно,... 
28 
Блинов, человек практичный, предупредил Соломина, что никакой пароход не согласится задарма катать эту безденежную ораву из Петропавловска до Владивостока:
— Вот разве что случайно зайдет японский корабль.
— А если не зайдет?
— Тогда будут зимовать с нами и прожрут в бюджете Камчатки такую дырищу, что вы своим жалованьем ее не законопатите.
По вечерам японцы пели мелодичные грустные песни, а Соломин с растущей тревогой озирал несгораемый шкаф, где лежали (вместе с ключом) казенные суммы. Обывателям, кажется, уже поднадоело кормиться из кастрюлек! Но, к счастью, для Андрея Петровича, в Петропавловск вдруг зашло незнакомое судно.
— Кажется, «Котик», — пригляделся Блинов.
«Котик» принадлежал Камчатскому торгово-промысловому обществу, а курсы этого корабля, очевидно, прокладывались не столько в штурманской рубке, сколько в Петербурге в доме ј 49 по Галерной улице.
— Может, прибыл Губницкий? — спросил Соломин.
— Это барин, — ответил Блинов, — он не станет за океан мотаться. Скорее, прикатил барон фон дер Бриттен…
На корабле не оказалось ни того, ни другого. А капитан «Котика», немец с анекдотичной фамилией Битто, встретил Соломина с учтивой холодностью. Он был одет в прекрасный костюм из американского шевиота, и перед ним начальник Камчатки выглядел жалким босяком… Битте выслушал просьбу Соломина забрать японцев в трюмы для отправки во Владивосток.
— Я согласен, — сказал он. — Но вы напишите мне отношение, чтобы я мог предъявить его начальству компании.
— Куда писать? На Галерную, в Петербург?
Битте усмехнулся, угостив Соломина гаванской сигарой.
— Зачем же так далеко? Пишите прямо в Сан-Франциско, я скоро там буду и передам ваше послание мистеру Губницкому, он человек, сочувствующий чужой беде.
— Чью беду вы имеете в виду? — насторожился Соломин.
— Японцев — они же пострадали от вас…
Спорить на тему о страданиях не хотелось. А случайный приход «Котика» в Петропавловск только потом показался Соломину странным и непонятным. Ведь с корабля не бросили на камчатский причал даже сушеной фиги, но зато с причала забрали толпу японских рыбаков. Когда последний из них исчез в низах корабельных отсеков, Битте сразу передвинул на мостике телеграф, и машины «Котика» обдали провожающих душным теплом перегретых механизмов, — корабль ушел во Владивосток…
Сезон лососиного нереста закончился, вместе с ним завершился сезон тревог. Как бы то ни было, но в этом году Камчатка отстояла свои промыслы от пиратов. Совсем рядом, в шести милях от Камчатки, японский лейтенант Ямагато думал, что многое зависит от Губницкого… Но он не знал, что очень многое в делах Камчатки зависело теперь от Соломина!
ПРИЗНАКИ СУМАСШЕСТВИЯ
Скорее ради психологического интереса Соломин снова попросил Папу-Попадаки открыть сейф.
— А я вам не зулик, цтобы открывать касси. Одназды на Венской промысленной выставке в павильоне Франции появилась касся мсье Шубба, который обесцал сто тысяц франков тому, кто ее откроет… Я открыл! Но венская полиция поцадила меня в тюрьму. Сказыте, как мозно после этого верить людям?
— Вот я и не верю, что вы греческий дворянин.
Пала не стал этот тезис оспаривать:
— Хоросо. Я открою вам кассю, но за это возьмите меня с собою, когда поедете драть ясак с инородцев.
— Драть ясак не стану и вас с собою не возьму…
В присутствии появился Сотенный, опять завел речь о загадочной пропаже явинского почтальона:
— Ежели вожак у него не умел оборачиваться, тогда он, может, выпал с нарт на повороте и замерз, как цуцик. А вот куда Сашка Исполатов делся? Он и человек опытный, и вожак у него — чистое золото…
Соломин спросил урядника, бывали ли на Камчатке случаи бесследной пропажи людей.
— Сколько угодно! Иногда через несколько лет и найдут. Одни косточки да тряпочки… приходи, кума, любоваться.
— А если поискать как следует?
Мишка Сотенный рассмеялся:
— Найди попробуй… Сейчас трава выше козырька, а зимою снег любой грех кроет. Даст бог, и само все откроется…
Соломин не знал ни явинского почтальона, ни траппера Исполатова, а потому переживать исчезновение их он не мог.
Совершенно неожиданно его навестил Нафанаил — владыка клира петропавловского и духовный наставник камчатской паствы. При появлении благочинного в канцелярии Соломин испытал некоторое смущение, ибо, чего греха таить, за множеством дел не торопился отстоять всенощную… Спасибо Нафанаилу — он не учинил ему выговора, а завел речь на иную тему.
28 
