Особенно,... 
38 
Собственные мысли обожгли ее, как ударом хлыста. Вот она, правда, — она осталась такой же, как прежде.
И никогда не изменится.
Делия вернулась с Карибского моря. Загорелая и обаятельная, она подлетела к Алесандро на одной из вечеринок, от посещения которой он не сумел отказаться.
— Гвидо такой зануда, — пожаловалась она, поглаживая ладонью его рукав. — Я очень скучала по тебе, Сандро, — она соблазнительно надула губки.
Алесандро стряхнул ее руку.
— Делия, милая, — ответил он, не скрывая сарказма, — забудь об этом. Что было, то прошло. — Он коротко кивнул ей и удалился.
И почти сразу почувствовал, что несколько дам, им тут же заинтересовались. Он раздраженно выругался сквозь зубы. Почему не хотят оставить его в покое? У него что, на лбу написано «приходите и берите меня»? Нет. Или там стоит знак «готов на бессмысленный секс с женщиной, мне совершенно безразличной»? Нет. И уж определенно там не стоит «брошен ради Люка Динарди».
Его рот сжался в жесткую линию. Он хмуро уставился на толпу, готовый растерзать любого, кто рискнет к нему приблизиться.
Ты выставил себя идиотом — только и всего. Был так изумлен ее преображением, что начал вести себя по-идиотски. Что до нее, то она явно вошла во вкус! Как ребенок в магазине сластей — глазки-то разбежались. И первым подвернулся проклятый Люк.
С тех пор она, возможно, перепробовала добрый десяток других конфет. Возможно, она…
— Алесандро!
Повернувшись на голос, он насупился еще больше. Эрнесто Арнольди.
— Мне бы хотелось поговорить с тобой. Наедине. Не окажешь мне такую любезность?
Инстинкт подсказывал Алесандро отказаться, но вежливость такого шанса не оставляла. С кратким поклоном он последовал за Арнольди в уединенную комнату, подальше от шума. Какого черта другу Стефано от него надо?
— Я колебался, стоит ли это делать, но решил, что стоит. — Арнольди помедлил, взвешивая слова. — Знаешь, я с самого начала понял, кто такая Лаура Стов. Видишь ли, Стефано рассказывал мне о ней. — И, запнувшись, он спросил: — Что она думает о своем отце?
Алесандро удивился: Эрнесто сегодня отличался мрачностью, совсем для него не характерной.
Думает то же, что подумала бы любая другая о человеке, соблазнившем ее мать и бросившем затем безо всякой поддержки.
Есть кое-что, что ей следует знать о Стефано, — удрученно произнес Эрнесто. — Кое-что, что может… помочь ей.
Алесандро замер.
Лаура пилила под навесом бревна, шорох дождя аккомпанировал визгу электрической пилы. Работа была изматывающей, поэтому волей-неволей пришлось сделать перерыв, чтобы дать отдых ноющей спине.
Но боль в спине не шла ни в какое сравнение с болью, раздирающей ее измученную душу.
Нагружая тачку, она услышала звук подъехавшей машины. Выпрямилась и застыла. Никто никогда не приезжал к парадному подъезду. За единственным исключением…
У нее перехватило дыхание. Титаническим усилием она завезла тачку во двор кухни, сбросила резиновые сапоги и промаршировала через весь дом к передней двери. Открыла. Перед домом стоял серебристый седан, из которого выходил человек. Человек, казавшийся здесь не на месте точно так же, как был не на месте и в первый свой приезд.
Но она теперь вне досягаемости Алесандро со всеми его амбициями, планами, ложью и обманом.
Даже на коротком пути между машиной и домом дождь свое не упустил. В черных волосах капли засверкали, как бриллианты. Ее сердце учащенно забилось, отчего она рассердилась еще больше.
— Что ты тут делаешь? — спросила она, не трудясь скрыть свой гнев.
Ответный гнев мелькнул на его лице.
— Мне надо кое-что сказать тебе, — выпалил Алесандро сердито.
Ему не хотелось находиться здесь, где все еще идет дождь, где никогда не прекращается дождь. Кроме того, ему совершенно не хотелось встречаться с Лаурой. С женщиной, использовавшей его для экспериментов, для получения сведений о сексе, которые она затем преспокойно пошла, применять, начав с Люка Динарди. И кто знает, с кем еще потом!
Но, взглянув на нее, в воинственной позе стоявшую в дверях, он понял, что, чем бы она ни занималась, к сексу это имеет мало отношения. Новая Лаура, созданная им себе на погибель, исчезла.
Все вернулось. Волосы свисали мокрыми, слипшимися сосульками, о макияже даже вспоминать не стоит, одежда — какие-то мерзкие потрепанные брюки и бесформенный толстый свитер. Старая Лаура вернулась — та, что на тысячу миль отстояла от той, которую он вызвал к жизни, которая ошеломила его, закружила — сделала полным дураком. Он испытал злобное облегчение. Отлично. Эта Лаура ему не опасна — он не хочет ее. Да и никто не захочет.
38 
