Особенно,... 
34 
Он нахмурился.
— Ты хоть веришь в то, что говоришь?
— Да. Я видела такое много раз. Моя мать после развода с отцом умудрилась еще четыре раза влюбиться с первого взгляда и до безумия. Каждый раз она с горящими глазами убеждала меня, что вот теперь наконец-то встретила настоящую любовь. Потом проходило несколько месяцев, максимум год, она звонила мне, мы встречались за ланчем, и она опять рыдала, что ненавидит очередного своего мужа, что жизнь опять ее обманула, а вся любовь растаяла, как дым.
Он мрачно смотрел на нее.
— И ты думаешь, что у нас будет так же?
— Я очень боюсь этого.
— Что, если нет?
Даже если и так, это ничего не меняет. Их семьи всегда будут стоять между ними.
Ты должен убедить Обри, иначе ее потеряешь.
Лайам смотрел в фиалковые глаза Обри и видел в них непоколебимую уверенность. Надо уверить ее, что их чувства — нечто большее, нежели просто безумное увлечение.
Страсть? Конечно, это страсть, но его чувства к ней глубже, и он может поклясться, что ее тоже.
Любовь предполагает желание доставлять удовольствие, а не только получать его. Любовь предполагает желание знать мысли и чувства другого, а не только его тело. Обри дала ему невероятное сексуальное наслаждение, но еще она заставила его посмотреть на жизнь другими глазами. Она волновала Лайама, но она же вносила мир и покой в его душу.
Любовь означает желать счастья другому больше, чем самому себе.
И сейчас любовь преподносит им свой первый урок.
Дай ей время понять, что между вами происходит.
— Что ж, будем радоваться друг другу, пока это возможно.
Лайам сжал ее лицо в ладонях, ласково отвел прядки волос, упавшие на лоб. Ее глаза потемнели, а губы приоткрылись. Он готов был наброситься на нее прямо на крыльце Хилл-Крест-Хауса. Его останавливало только то, что их могли увидеть с дороги. Но поцелуй-то он может себе позволить. Один поцелуй. Один долгий, глубокий, страстный поцелуй.
Он наклонился и прильнул к ее нежным губам, вдыхая ароматное дыхание, гладя ее по всему телу. Когда его ладонь легла на плоский живот, выражение ее лица смягчилось, как будто она уже носила там его ребенка, их ребенка.
Чем скорее они переберутся в дом, тем лучше. Сегодня медленный секс им не грозит.
Ее руки дрожали от возбуждения, пока она вставляла ключ в замочную скважину, а Лайам целовал ее в затылок. Дверь бесшумно отворилась. Но до спальни было так далеко, что Лайам решил обойтись без кровати.
Он двинулся в библиотеку, увлекая Обри за собой.
— Что у тебя под этим сексуальным платьем?
Ее глаза зажглись, а низкий тихий смех дразнил его, будто тысячи перышек прошлись по его коже.
— Ты фетишист, Лайам.
— Да, и ты — мой главный фетиш. Но шнуровка на твоем платье не давала мне покоя все утро. Покажи мне, что у тебя под ней.
Она взялась за ленточки, но он удержал ее руки.
— Я сам.
Потянув за концы ленточек, Лайам развязал кокетливый бантик у нее на груди и стал распускать шнуровку дырочка за дырочкой. На полпути он не выдержал и запустил пальцы под ткань. Обри застонала в нетерпении.
— На боку есть молния, шнуровка только для виду.
Лайам потянулся было к молнии, но тут же остановился. Он хотел показать ей каждым прикосновением, каждым поцелуем, как много она значит для него.
— Это слишком просто.
Он наклонился и поцеловал ее грудь прямо над сердцем. Его пальцы расшнуровали ленточки до талии и приспустили топ с плеч.
Лифчика на ней не было. Он потянулся губами к ее напряженным соскам и запустил обе руки под юбку. Сперва ему показалось, что она голая, но потом он нащупал тонкую тесемку между ягодиц и почувствовал бешеную пульсацию в паху. Ухватив пальцами тонкую ткань, он потянул ее вниз.
— Когда Кейд так некстати нагрянул ко мне в гости, я как раз собирался взять тебя на столе.
Она медленно перевела взгляд на стол, стоявший у окна, и облизнулась.
— Так сделай это.
— И ты не боишься, что тебя кто-то увидит?
— Нет.
Лайам выпрямился, подхватил ладонями ее крошечные груди и стал ласкать соски большими пальцами. Она закрыла глаза, и тихий стон вылетел из ее груди. Он впился в ее губы. Ее пальцы расстегнули пуговицы его хлопковой рубашки и заскользили по груди. Обри слегка отодвинулась, чтобы расстегнуть молнию на его брюках, потом подошла к столу, одним движением руки смахнула на пол бронзовую статуэтку, телефон, лампу, бумаги, села на столешницу и поманила его пальцем.
34 
