Особенно,... 
35 
Он любил ее. Любил ее дерзость, смелость, самоуверенность. Он сделает это. Придумает что-нибудь.
Она запустила пальцы за резинку его «боксеров» и притянула его вплотную к столу. Другая рука забралась к нему в трусы и охватила напряженный член.
Теперь Лайам не мог уже строить никакие планы. Только чувствовал умелые движения ее руки, ее губы на шее, на ключице, на груди. Он опрокинул ее на спину, задрал платье и встал на колени меж разведенных ног.
Ее жар, ее запах заполнили его рот, ее стоны смешивались с шумом крови в ушах. Он ласкал ее, пока она не приподнялась на столе и не стала умолять войти в нее. Но даже тогда он не остановился. Он хотел, чтобы она желала большего, чем просто «здесь и сейчас», большего, чем просто оргазм. Практически любой мужчина мог дать ей это. Он хотел, чтобы она хотела его. Его.
— Лайам, пожалуйста, — шептала она. — Я хочу тебя.
Он поднялся, его колени дрожали.
— Меня или только это? — Он вошел в нее.
— Тебя. Тебя, Лайам. Только тебя. — Обри изогнулась, прижимаясь к нему крепче.
Ее слова распалили его. Он пытался сдерживаться, но ее горячие губы, конвульсии тела, истома в глазах властно подталкивали его к вспышке наслаждения. Он глухо вскрикнул и упал на нее.
— Я люблю тебя, Обри. И буду ждать сколько угодно, пока ты не поймешь, что это все по-настоящему. Я буду рядом.
Ее глаза разом потухли, и, хотя их тела все еще были переплетены, Лайаму показалось, что между ними разом разверзлась пропасть.
— Пусть даже это и настоящее, а не только вспышка страсти. Но как быть с нашими семьями, с нашей работой? Что мы будем делать с этим, Лайам?
— Я не знаю, но любую проблему можно решить. Мы что-нибудь придумаем. Я тебе обещаю. — Он взял ее за подбородок. — Обри, я всегда исполняю свои обещания.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Повторяющийся звук вырвал Лайама из глубокого сна. Мобильник. Он снова закрыл глаза. Оставят сообщение на автоответчик.
Обри лежала рядом, уткнувшись ему в плечо. Голая. Горячая. Он провел рукой вниз по ее спине. Она замурлыкала во сне и прижалась к нему крепче. В голове его проносились картины вчерашнего дня: стол в библиотеке, одеяло под яблоней на заднем дворе. Это было совершенно особенное ощущение — заниматься любовью с женщиной, с которой ты хочешь провести всю жизнь.
Телефон умолк. И снова зазвонил. Кто бы это ни был, он не собирался удовлетвориться автоответчиком.
— Проклятье.
— Ответишь? — пробормотала Обри, перекатываясь на спину и открывая грудь, на которой отпечатались складки простыни. Как только он пошлет звонившего к черту, он сразу пройдется языком по каждому следу на ее нежной коже.
Он нашел телефон в груде одежды на полу и нажал кнопку.
— Алло?
— Что ты себе позволяешь? — ревел в трубке голос Патрика.
— И тебе доброго утра, Патрик. — Лайам посмотрел на часы. Восемь. — Так о чем ты?
— Ты дал прессе конфиденциальную финансовую информацию.
Что?
— Это точно не я. Я в отъезде. Помнишь, ты сам меня отправил в отпуск.
— Лайам. В сегодняшнем «Тайме» твоя информация, твои данные. Те самые, которые ты давал мне. И никто, кроме нас, их не видел.
У Лайама засосало под ложечкой, как на самом крутом вираже «русских горок».
Он посмотрел на ноутбук, стоящий на комоде. Холодок пробежал по его затылку.
— Что ты имеешь в виду под моими данными?
— Весь наш оборот, расходы на рекламу, падение продаж «Пульса», все. Ты хоть понимаешь, что ты наделал? — шипел Патрик сквозь зубы.
— Я не давал никому эту информацию!
— Тогда спроси у своей любовницы, как это попало в газеты.
Лайам посмотрел на Обри, которая уже проснулась и сидела в кровати, с любопытством и беспокойством глядя на него. Он закрыл телефон рукой.
— Ты брала вчера мой ноутбук? Она изумленно подняла брови.
— Нет. Когда бы я могла это сделать? И зачем? Он лихорадочно прокручивал в голове последние три дня. Действительно, когда? Обри была с ним все время, даже в ванной. Кроме того, они почти не бывали дома. Обри не могла украсть файлы из его компьютера, но кто-то из людей ее отца — запросто.
— Я никому не передавал информацию, но я сейчас в доме Холта в Нала. Кто-нибудь из его людей мог залезть в мой ноутбук и скачать информацию.
Обри охнула. Патрик выругался.
— Эти грязные приемы в его стиле. Надеюсь, ты хорошо развлекаешься.
В трубке пошли гудки. Лайам медленно опустился на кровать.
35 
