Последние отзывы

  34  

Она наезжала раз в три дня с запасом еды, вина и пива, рассматривала разбросанные по полу, застеленному пленкой, рисунки, ничего не говорила, не поторапливала. Спала в соседней с Володькой комнате, где долго не гас свет, а его сильно интересовало – почему? Она читает? Ящик смотрит? Или мазями и притираниями поддерживает молодость? Однажды неслышно перебрался из своего окна на балкон, прилегающий к комнате Полин. Вечера теплые, балкон был открыт, едва ощутимый ветерок шевелил занавески. Полин лежала на спине, закинув одну руку за голову, вторая безвольно свесилась с кровати, и смотрела в потолок. Она долго не двигалась, потом повернулась на бок лицом к Володьке, который мгновенно отпрянул, спрятавшись за стену, затем снова одним глазом заглянул в комнату. Опустошенность в лице Полин испугала Володьку. «Наркоманит», – сделал вывод.

Но утром, тайком изучая ее руки, следов иглы не нашел. «Нюхает кокс или глотает колеса», – предположил. Однако приветливое лицо Полин не несло печати вчерашнего кайфа. Вместе пили кофе, Володька задавал уйму вопросов на разнообразные темы, провокационные вопросы, проверяя способность Полин мыслить и строить ответы. Она охотно беседовала, не подозревая подвоха, признаков «отходняка» не обнаруживала, а уж он хорошо знаком с похмельем после кайфа. Да и дружков-наркоманов полно в России. Проводил ее в Париж с чувством неудовлетворения. Долго перебирал рисунки, находясь мысленно с Полин: кто она есть, кто? Наконец взлетел по лестнице в ее комнату.

Привести в порядок постель не удосужилась: смятая простыня, откинутое одеяло, словно Полин только что встала и принимает ванну. Володька занялся исследованием туалетного столика. Искал заветные пакетики, шприцы, ну хоть что-нибудь, подтверждающее домыслы. Ни в шкафах, ни в ящиках ничего подобного не было, он разочарованно плюхнулся на кровать. Удивительное дело, раньше из кожи лез вон, пахал днем и ночью, а сейчас, имея все необходимое, необъяснимая хандра залезла в душу и заковала в латы безделья. Неужто фраза «художник должен быть голодным» и впрямь является истиной?

– Чушь собачья, – ответил вслух Володька, взял подушку и обнюхал ее.

Едва уловимый запах духов Полин и свежего постельного белья к хандре присовокупил тоску. Может, это обыкновенная лень? Водрузив подушку на лицо, представил Полин, какой видел ночью – одинокой, опустошенной, отвергнутой… Да, что-то такое сквозило в ее глазах, теле. Интересно, у нее есть друг? Должен быть, у таких всегда есть некто внешне респектабельный, с манерами лорда и замашками миллиардера. Портрет Влада! Володька расхохотался, встал, бросив подушку назад, и спустился вниз.

Через час несколько почеркушек упало на пол. Не то. Полин лежала расслабленной, наедине с собой, а на листах просто различные позы лежащих женщин. Прикрыв веки, восстановил в памяти изгибы тела Полин, открытую шелковую ночную сорочку с тонкими бретелями, ногу, поджатую к животу, колено… Увиденное ночью легло на бумагу. Рисунок получился нежным, но недоработанным, его портило неудавшееся лицо.

Володька стал ждать приездов Полин, пристально всматривался в ее черты, тайком забирался на балкон, запоминал позы, в каких та спала, а днем воспроизводил на бумаге. Она уезжала, а он подолгу простаивал у холстов, не решаясь приступить к работе. Сегодня в очередной раз уехала, Володька натянул новые джинсы, взял пуловер и вышел.

Октябрь уж наступил, а осень не осень. Только успокоение угадывалось в природе, как у больного перед полным выздоровлением, да листва слегка пожелтела, воздух оставался теплым, летним. Недалеко послышалась детская песенка, которую пела дребезжащим голосом махонькая старушка с некрасивым лицом. Завидев Володьку, она убежала прочь. Странная. Неожиданно Володьке пришла в голову гениальная мысль: а не махнуть ли в Париж? Ехать всего ничего.

Город всегда напоминал ему шуструю девчонку, нарядившуюся в бабушкино бальное платье и отправившуюся на дискотеку. Глубокая старина и современные бетонно-стеклянные конструкции непонятным образом гармонировали, подчеркивая и величие, и неумолимый ход времени. Эх, покорить бы Париж! Известность, деньги… заманчиво. Размышляя о всякой всячине, бродил без цели, стоял за спинами художников, слушал уличных музыкантов, сидел на берегу Сены. Иногда ловил себя на том, что ищет кого-то.

К вечеру проголодался до смерти, свернул на тихую улочку и заглянул в маленькое кафе. С трудом объяснил официанту, чего желает, вытянул уставшие ноги и едва принялся дремать, как перед ним на столе появилось жаркое, а в стакане заиграло вино. Володька ел, не торопясь, не представляя, куда направит стопы потом, ведь он не запомнил даже название городка, где у Полин вилла. Он, конечно, не олух, знает направление, но теперь надо дождаться утра. Что ж, прокантуется здесь до упора, пока не выставят, затем переждет на улицах Парижа. Выпив бутылку вина, заказал еще одну. Французское вино пьется легко, а затем наступает опьянение вдруг, сразу. К концу второй бутылки понял, что по улицам бродить не в состоянии, подкрепляя жестами слова, потребовал у гарсона:

  34