Особенно,... 
76 
Морроны смертны, хотя их тела в обычных условиях не подвержены старению и даже способны самостоятельно залечить легкие раны. Они чувствуют боль и страдают, как обычные живые существа, у них нет особых способностей (например, как у вампиров), единственное преимущество моррона – богатый жизненный опыт.
Даже дракону не удалось сразу понять, что же такое «зов коллективного разума»? Развитие чужого мира создавало новые реалии, а дракон был слишком стар, чтобы полностью понять и принять то, чего не мог ощутить собственной шкурой. Суть явления, походившего скорее на легенду или поверье, заключалась в следующем: моррон, к которому напрямую обращается коллективный разум, на время превращается в неуязвимого воина, способного мгновенно заживлять даже самые тяжелые раны. После выполнения миссии моррон по-прежнему уязвим, хотя шанс на воскрешение остается. Коллективный разум обращается к моррону, руководит им, использует его как инструмент и направляет в самую гущу событий. Если избранник-моррон погибает, то воскресает через несколько сотен лет и должен ликвидировать последствия своего поражения.
Дракон не знал, следовал ли маркиз Вуянэ пресловутому «зову» или действовал на собственное усмотрение. Оставалось также загадкой, могут ли несколько «легионеров» одновременно общаться с гласом коллективного разума и понимают ли они его одинаково, а не каждый по-своему. Еще раз прокрутив в голове все, что он знал о морронах, и наложив данную информацию на мозаику актуальных событий в колонии, дракон пришел к выводу, что с порядком наскучившей ему ролью преподобного отца Патриуна из Миерна придется покончить. Бессмертные воители человечества хоть действовали в интересах людей, но легко могли натворить непоправимых дел. Не секрет, что именно благими намерениями с чистыми помыслами и выстлана дорога в преисподнюю. Хоть дракон и не любил вмешиваться в чужие дела, но ему не хотелось, чтобы пусть далеко не совершенный мир полетел в тартарары. Никто не хочет находиться в доме, у которого обрушивается крыша…
Глава 10
Жребий брошен
Полковник Штелер был реалистом и никогда не считал себя красавцем, но сейчас на него из зеркала смотрел не человек, а прописной уродец, жалкая карикатура на величие былых дней. Лоснившийся овал лица осунулся и превратился в жуткую образину с отвисшей кожей, раскрасневшимся носом и огромными желто-коричневыми кругами под слезившимися глазами. Отвратительный портрет собственного убожества дополняла черно-седая щетина, проросшая из когда-то розовых щек. «Так проходит слава мира!» – вспомнилась коменданту между третьим и четвертыми бокалами вина бессмертная сентенция древних мужей, весьма подходившая к данному случаю. Дело, конечно же, было не в славе, а в здоровье, которое бесследно пропало всего-то за каких-то несколько дней. Полковнику было до слез жалко самого себя, слишком большую жертву он принес на неблагодарном поприще подготовки предстоящей кампании и сейчас горевал, что его усилий никто не видел, а следовательно, и старания никто не оценит.
В перерывах между поучениями майора, как нужно обучать солдат, он занимался фактически всеми вопросами снабжения сил гердосского гарнизона и колониальных войск вообще. Амуниция и провизия; заготовка древесины, расчистка дорог и подготовка плавсредств; разработка плана незаметного перемещения войск к границе и демонтаж орудий со стен городского укрепления, которые были приданы в усиление полевым батареям; беготня, суета, не желающие самостоятельно принимать даже незначительные решения офицеры и преследовавшие его повсюду посыльные с уже вызывающим бешенство «Ваш благородь…» – все это вместе взятое чуть не свело с ума разрывавшегося на части коменданта, но, к счастью, он пережил эти трудные дни, не потеряв рассудок, хотя и смертельно устал.
Во время непосильных трудов не знавший покоя ни днем ни ночью полковник смертельно устал и проскакал в седле расстояние, вкупе в три, а то и в четыре раза превышающее путь от Денборга до Гердоса. Терпя боль и стоически борясь с дремотой, Штелер тешил себя надеждой, что сможет завершить подготовку за несколько часов до начала последнего военного совета перед началом кампании, а после этого побалует свое заросшее слоем грязи тело купанием в бадье с горячей водой. Затем труженика ждали настоящая трапеза с тремя переменами блюд и долгий сон в нормальной кровати. Однако его насущной и вполне осуществимой мечте не суждено было стать явью. Невежа и грубиян майор жестоко растоптал ее грязными сапогами.
76 
