Особенно,... 
171 
Пархавиэль вместо ответа отрицательно покачал головой.
– Ну, как хочешь, – не стал настаивать Марвий и начал подбирать раскиданные по полу оружие и вещи. – Старик, – обратился бандит к Мислу, – ты уж извини, но Карла похоронить тебе придется. Опасно сейчас, нам с трупом на плечах далеко не уйти!
Бандиты вскоре покинули дом Мисла Зингершульцо. Пархавиэль подобрал с пола утреннюю звезду и молча направился к выходу, но, едва переступив порог, остановился и крепко обнял своего старика.
– Извини меня, дедуля, но, видимо, не судьба нам с тобой посидеть… как-нибудь потом, если живым выберусь… Там друзья мои гибнут, понимаешь?!
– Подожди, – прошептал плачущий старик и полез под кровать.
– Опять уходишь, опять вот так, в одиночку?! – закричала вдруг Флейта, накинувшись на гнома и с силой тряся его за многострадальные плечи. – Геройствовать пошел, опять один, напролом, один против всех?! Да ты хоть представляешь, что возле этой чертовой таверны творится, и друзей не спасешь, и сам поляжешь! – Я по-другому не могу, – упорно повторял гном, терпя сыплющиеся оскорбления и удары.
Разозленная упорством гнома Флейта могла бы забить до смерти своего боевого соратника, если бы на помощь правнуку не пришел облепленный пылью и паутиной дедушка Мисл.
– На, внушок, вошьми в подарок, мне-то уш она беш надобношти, – всхлипнул старик и всунул в руки правнука тяжелый продолговатый предмет, обмотанный в несколько слоев полуистлевшими тряпками.
Пархавиэль ощутил странное чувство, как будто этот предмет сильнее сроднил его с прадедом, объединил двух гномов, разделенных несколькими поколениями, но в чьих жилах текла одна и та же кровь, кровь Зингершульцо. Даже Флейта затихла и перестала отбивать о спину и плечи гнома кулаки.
– Что это?! – зачарованно воскликнул Пархавиэль, когда последняя тряпка упала на пол, и гнома ослепил блеск зеркально отполированного округлого лезвия, испещренного рунами и ярко-красными прожилками.
– Моя шекирка, – ответил Мисл, бережно оглаживая идеально гладкую поверхность двуручной гномьей секиры. – Пошледняя вешь, еше в Махакане выковал, с ней и сюда пришел. Шплав ошобый, легкий, попробуй, внушок!
Умелым и быстрым разворотом корпуса Пархавиэль принял боевую стойку, выставив оружие вертикально перед собой, и сделал несколько круговых движений. Несмотря на размеры древка и большую площадь лезвия, Пархавиэль почти не ощутил нагрузки. Оружие слушалось руки, и его лезвие летало по воздуху, как пушинка.
– «Швишт ветра» нашвал, – шмыгнул носом прослезившийся старик и обнял правнука на прощание. – Коль шудьба улыбнетшя, шаходи, не шабывай штарика!
Пархавиэль кивнул в ответ и направился к выходу. – Я с тобой! – прозвучал за спиной настойчивый голос неугомонной Флейты. – Ты ж без меня даже таверны не найдешь, города совсем не знаешь!
– Пошли, – тяжело вздохнул гном, – но только не пинаться и кулачонками шаловливыми по спине не стучать!
– Хорошо, – на удивление быстро согласилась Флейта.
Пархавиэль покачал головой и еще раз тяжело вздохнул. Гному не нравилось, когда с ним слишком быстро соглашались.
Глава 20
Череп и кирка
Начинало светать, а на улицах все еще было неспокойно. Выставленные оружейниками дозоры не разбрелись по домам, как предполагала Флейта, а, наоборот, все чаще и чаще курсировали между домами. Застава разрослась и стала походить на настоящий военный лагерь. Число костров уменьшилось вдвое, теперь люди не сидели без дела и не точили лясы о том о сем, а строили баррикаду. Старая мебель, найденная в завалах мусора, камни из разобранной мостовой и полусгнившие доски из старых сараев были не единственным строительным материалом для возведения неуклюжего укрепления. Шестеро мужчин, потея, ругаясь между собой и издавая неприличные звуки, тащили огромный чан, кто-то приволок пожертвованный ради общего дела комод, а несколько смекалистых цеховиков угнали откуда-то телеги. Работа кипела, ржавые топоры и вилы сменились копьями, мечами и щитами, на трети воинов из народного ополчения были новенькие стальные доспехи. – Видать, совсем дело плохо, коль мастеровые решились влезть в хозяйский запас, – прошептала Флейта на ухо гному. – Нацепили на себя все, что в цехе осталось, что на продажу по лавкам развезти не успели.
– И не только, – кивнул Пархавиэль в сторону дымящихся труб. – Работа полным ходом идет: только склепали латы – и сразу в бой, значит, дело – дрянь!
171 
