35 
– Где ты работаешь, Даша?
– В конструкторском бюро при заводе, но работала. Начальник – придурок и деспот, поэтому сейчас я в свободном полете. У меня уже есть выбор, так что недолго осталось мне бездельничать.
Удовлетворившись ответом, Вероника, интуиция которой не протестовала против новой подруги, радостно взвизгнула, потрясая кулаками:
– Yes! Yes! Ой, прости, я радуюсь не потому, что ты безработная, а потому, что, надеюсь, меня не бросишь и поживешь здесь.
– Сильно губы не раскатывай, мои родители бесятся, да и парень у меня есть, он в командировке.
– Дай бог, чтоб его командировка продлилась…
Раздался звонок в дверь, Вероника за пределами стен видела сплошную угрозу, посему настороженно уставилась в сторону прихожей, не решаясь туда пойти.
– Звонят… – сказала Даша, будто Вероника не слышала. – Ты кого-нибудь ждешь?
– Кого я тут могу ждать? – почему-то перешла на шепот Вероника. – В этом городе из знакомых у меня – ты да Ларичев. Ну, соседка…
– Может, она звонит? Ладно, сиди, я пойду…
– Не ходи! – схватила ее за руку Вероника. – Мне не по себе.
– Да брось ты трястись, – вырвалась Даша.
А самой тоже не по себе после ночного посещения, но она отправилась в прихожую. Вероника, двигаясь за ней (кстати, не забыв прихватить нож), попросила:
– Возьми пистолет на всякий случай.
– Я его дома забыла. Все, все! Не паникуй. Кто там? – крикнула, не подходя близко к двери.
– Вы Вероника? – раздался мальчишеский голос.
– Вероника в ванной, – ответила Даша, переглянувшись с подругой. Обе недоумевали, откуда мальчик знает сестру Зины.
– Заберите передачу, – сказал он. Даша открыла, мальчик-подросток поставил явно тяжелый пакет. – Это от Пети.
И помчался вниз, громыхая, как табун диких лошадей. Девушки рассматривали пакет, не решаясь посмотреть, что же там внутри. Впрочем, Вероника попыталась угадать:
– Вдруг Петя бомбу мне подсунул?
– У нас развивается психоз, – констатировала Даша. – Мальчишке бомбу он не дал бы в руки, правильно? Я посмотрю…
Пальчиком она раздвинула края и усмехнулась. В следующий миг пакет очутился в ее руках, она принесла его на кухню и начала выкладывать на стол, перечисляя:
– Апельсины. Киви. Бананы. Ммм, виноград, обожаю белый без косточек. Фу, авокадо аж три штуки, терпеть не могу. О, помело. Яблоки. Лимоны – два. И… финики. Бомбы закончились.
– Чего это он? – Вероника присела на стул, взяла авокадо, но тут же кинула под окрик Даши:
– Положи, вдруг там отрава! Ха-ха-ха… Я пошутила. Вероятно, генерал Петя заметил, как ты облизывалась у стеллажей с тремя сотнями в кошельке. Надо было к витрине колбасы подойти или мяса, глядишь, обломился бы килограмм.
– Сейчас салат сделаю – закачаешься! – подхватилась Вероника. – Хорошо, что ты приехала, я тут загнулась бы от страха.
Механически Лайма присела на пуфик в прихожей, шевеля извилинами, которых, как считают многие, у нее нет, а они есть. Что же произошло? Гоша бросил ее? Совсем? Собственно, у них не было постельных отношений, чтобы бросать Лайму, тем не менее…
Гоша был четвертым элементом в компании, правда, не постоянным, а временами к ним спускалось это «счастье», но спуск обуславливался кровным интересом, стало быть, его дружба отдавала меркантильностью. Поэтому он так распсиховался, шкура-то не пропитана противопожарным составом, горит. И у Лаймы горит. Хотя она, как наиболее разумная из девчонок, в дерьмо не влезала, однако: лес рубят – щепки летят, Гоша это хорошо знает. Наиболее удобоваримый вариант – временно смыться из города, но этого не сделаешь без денег, к тому же она не могла оставить Мирона. Кстати! Лайма взлетела с пуфика и помчалась в комнату звонить ему:
– Мирон, это я! Слушай, у меня плохая новость… Ты как?
– Выдержу. Ну?
– Только что от меня ушел Георгий, он… Короче, не вздумай звонить Сашке… Или ты уже ей звонил?
– Нет пока. А почему? Ты же сама настаивала…
– Мирон! Она… Ну, ее, как Зинку… Ножом!
Лайма захлюпала носом, вспомнив подруг, других-то у нее и нет. Девчонки были без комплексов, бесшабашные, веселые, с ними и она преображалась. Как бы плохо о них ни отзывались, а они обладали добротой и отзывчивостью, во всяком случае, с легкостью давали ей деньги, когда она просила взаймы, и не требовали вернуть долг. Да, девчонки были именно такими: для кого-то сволочными, а для нее фактически сестрами. Лайма всегда рассчитывала на них и не чувствовала так остро одиночества, как в данную минуту.
35 
