43 
– Спасибо, этого достаточно.
Почесывая бородку, Ипсиланти смотрел, как дед старательно выводит буквы.
Они не подружились, и вина в том не Людмилы. Она как раз делала слабые попытки сблизиться с Юлей, но та реагировала на нее, как на муху, которая жужжит где-то в воздухе и в принципе не мешает, а попросту – не замечала ее. Юля не злилась, не раздражалась по поводу внезапно нагрянувших гостей, поселившихся в доме на неопределенное время, но Люда все равно обиделась. Она чувствовала себя приживалкой, испытывала постоянную неловкость, а иногда – надо же учесть недавние темные события – так и вовсе впадала в уныние. Людмила до сих пор не понимала, кто эти странные люди, с которыми ее столкнула судьба, почему она с ними, почему с ней произошло то, что произошло. Едва память выдавала, как Дар хладнокровно расстреливал бандитов, тело покрывалось гусиной кожей, а по спине катилась струйка холодного пота. Как можно просто, будто в тире, стрелять в людей? Не верила Люда, что грабители пришли убить ее и Тимку, не верила, и все тут. Хотя видела пистолет, направленный в нее. Может, те бандиты решили попугать ее? А что по этому поводу думает милиция? Они же нашли трупы....
Не нравилась ей компания, в которую она попала поневоле, не нравилось их общение между собой, когда лишь Людмила не понимала, о чем идет речь, остальные прекрасно воспринимали тарабарщину или жаргон. Что делать? Взять и уйти? Ну, решилась, ушла с Тимкой. Дальше что? Куда идти? В милицию? Сдавать всех, да? А вдруг Дар действительно спас ее и Тимку от неминуемой смерти? К тому же иногда они все казались милыми, но до того момента, пока перед глазами ни возникала рука Осокина с пистолетом. Милым человек, стреляющий в людей, быть не может.
Чтобы как-то компенсировать свое пребывание в доме, Люда взялась готовить, заодно это был неплохой способ отвлечься от хаотичных мыслей. Юля восприняла добровольную кухарку как нечто само собой разумеющееся, не соизволила даже спасибо сказать. Людмила поражалась ей: она могла часами ничего не делать. Вообще ничего! Сядет и уставится в окно, как в телевизор. Или в шахматы играет часами. Без партнера, сама с собой. Пока не появится Дар. Люда заметила, как она смотрит на него: с обожанием. При живом муже, который, кажется, ей прощает абсолютно все, включая обожание друга. Почему? Правда, Осокин обходил ее вниманием, но это ничего не значит. Престранная девица, но красивая. Глаза сами приковывались к ней: она такая красивая, что... смотреть противно. Вместе с тем что-то было в ней такое, что давало ей право вести себя, как ей нравится, а остальным оставалось принимать это право.
Вий... это кошмар, а не человек. Во-первых, здоровый, как дирижабль, во-вторых, «стоячий» глаз придавал ему свирепый вид, в-третьих, он все время оказывался рядом с Людмилой, даже пытался помочь на кухне. И постоянно улыбался. Его улыбку Люда воспринимала, как нечто многообещающее, будто он людоед и в скором времени приготовит из нее жаркое.
Вот так и жила Людмила в сплошном хаосе из сомнений и противоречий. Единственное, что было постоянно, – чувство опасности.
Вечер. Люда на кухне ужин готовит. Юля там же, но в окно глядит. Вий мешает назойливой помощью, Тимка за компьютером убивает врагов, слава богу, виртуально. Звонок в дверь, Вий и Люда замерли в ожидании, Юля повелительно бросает здоровяку ему:
– Пойди, открой.
Глядя на Вия, не скажешь, что этот дирижабль способен выполнить чей-то приказ, но он поплелся открывать. Люда двинула за ним, осторожно выглянула в прихожую. К счастью, это был Дар, а не бандиты с пистолетами. В общем-то, Осокин симпатичный, воспитанный, словарный запас у него неплохой, не то что у Вия. Пистолет с Осокиным не вязался, однако он стрелял и убил. Люду вновь обдало холодом. Дар вошел в гостиную, упал на диван, появилась Юля с томным взором черных очей.
– Ну, что? – нетерпеливо спросил Вий.
– Нанял двоих. Джип вообще-то не подлежит ремонту, его раскурочили вчистую. Но ребята обещали, что ездить будет. Правда, это все, что обещали. Дверцы придется вырвать.
– Все в сборе? – неслышно вошел Герасим.
Юля дежурно чмокнула его в щеку, возмутив до глубины души Людмилу: такой славный, такой спокойный, хороший человек, а его не ценят. Красивых женщин пруд пруди, а хороших мужиков, наверное, только в Красной книге найдешь. Пожалуй, он единственный нравился Людмиле без «но».
– Ты что-нибудь узнал? – спросил Дар.
– Немного, – ответил Гера, выглядевший озабоченно, и повернулся к Юле с Людой: – Девчонки, пойдите, поговорите о шмотках.
43 
