ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Во власти мечты

Ооооочень понравилась книга! >>>>>

Ваша до рассвета

Классный романчик! Читать! >>>>>

Жестокость любви

Почти вся книга интересная. Только последние 15-20 страниц не очень. >>>>>

Больше, чем гувернантка

Понравился роман, но немного скомканный конец ...жаль ..задумка хорошая >>>>>




  23  

* * *

Несмотря на то, что домик Джамбаты отчасти напоминал крошечное жилище кума Тыквы из «Чипполино», семейство у него было, мягко говоря, немаленьким. Смуглая худая женщина с собранными в подобие пучка волосами, очевидно жена Джамбаты, колдовала над каким-то рукоделием. Четверо или пятеро — Гермия никак не могла сосчитать этих маленьких сорванцов, потому что они были безумно похожи друг на друга — детишек то пропадали во дворе, то вновь забегали в дом. Престарелая женщина с лицом, напоминающим печеное яблоко, и большими выразительными глазами — мать Джамбаты, как предположила Гермия, — держа в руках деревянную ступку, толкла какое-то зерно.

При виде вошедших Констанса и Гермии женщины поднялись. Жена задала Джамбате несколько вопросов на бахаза и, получив ответ, удовлетворенно закивала головой. Потом она окинула Гермию испытующим взглядом, сказала на ломанном английском что-то вроде «хелло» и помахала девушке рукой. Очевидно, так она приветствовала всех туристов. Гермия ответила тем же «хелло» и тоже помахала рукой. Ритуал приветствия был завершен.

Джамбата показал на Гермию и Констанса и назвал их имена.

— Поная, — догадавшись, что имеет в виду муж, представилась жена. — Синава. — Она показала на пожилую женщину и произнесла еще несколько слов на бахаза, которые Гермия, естественно, не разобрала.

Помог Джамбата, который объяснил ей, что Синава — это его мать.

Потом Поная собрала своих смуглых детишек и, тыкая длинными худыми пальцами в вертлявых отпрысков, назвала их имена, которых Гермия, как ни старалась, не запомнила. Правда, одного из мальчиков звали Джамбата, так что его имя запоминать не пришлось. И действительно, он был похож на отца намного больше, чем остальные дети. Плюс ко всему, как позже заметила Гермия, отличался повышенной бойкостью и чрезмерным любопытством. Джамбата-младший постоянно задавал Гермии какие-то вопросы, на которые она без помощи переводчика не могла ответить. Иногда ее выручал Констанс, а иногда — Джамбата, деликатно намекавший сыну на то, что пора бы уже оставить уставшую гостью в покое.

Женщины занялись ужином, а Гермия наслаждалась долгожданным отдыхом, о котором так долго мечтали ее ноги. Она вытащила их из дорогих туфель, пришедших в полную негодность, и теперь с ужасом думала о том, что скоро придется засовывать ноги обратно. В голове крутилась несчастная Русалочка, которая променяла свой рыбий хвост на ноги, обрекая себя на безумную боль. И еще в памяти мелькали отрывки истории Средневековья, где инквизитор Торквемада засовывал своим невинным жертвам ноги в «испанский сапог». В общем, мысли были самыми радужными.

Гермия обвиняла себя в непроходимом эгоизме, вспоминая о Пойте. Ему-то сейчас, должно быть, гораздо хуже, чем ей. У нее-то, по крайней мере, есть гарантия, что она выберется с этого проклятого острова. А что есть у Пойта? Об этом даже думать не хотелось. Муки совести донимали ее хуже любой боли.

В первую очередь, ей было стыдно из-за своих мыслей о Констансе, которые, увы, были отнюдь не целомудренными. Гермия еще и еще раз вспоминала тот момент, когда Констанс предложил понести ее на руках. Это знакомое сладкое чувство, которого, к ее великому огорчению, никогда не было с Пойтом. А ей-то казалось, что она все-таки сможет забыть Констанса, выбросить его за борт своей памяти. Не тут-то было… Судьба решила столкнуть их лицом к лицу еще раз. И кто знает, сколько раз это повторится в будущем?

А может быть, это действительно судьба, от которой, как говорят фаталисты, не убежишь? Кто знает… Во всяком случае, Гермия надеялась, что это не так. Она предпочитала властвовать над своей жизнью сама. Не рассчитывать на высшие силы, существование которых она подвергала большим сомнениям. В этом отношении они были похожи с Пойтом. Но не с Констансом. Констанс был другим: романтиком-авантюристом, убежденным в том, что кривая выведет, а высшие силы помогут и наставят на путь истинный.

Говорят, что противоположности сходятся. Может быть, она и Констанс — именно эти противоположности, которые рано или поздно будут вместе? Б-р-р… И тогда опять все сначала: его опоздания, ее гнев, ссоры, отчаяние, одиночество… Нет уж. Лучше уж быть с Пойтом, от которого, по крайней мере, знаешь, чего ожидать.

Во-вторых, Гермия боялась, что с Пойтом действительно что-нибудь случилось. Да, она не испытывала к этому мужчине той безумной пылкой любви, которая преодолеет все препятствия, но привычка, привязанность, доверие… Все это связывало их тонкой, но прочной нитью, которую Гермия страшилась порвать.

  23