Особенно,... 
51 
— Мы уже говорили об этом и согласились, что больше никаких детей не будет.
— Я забеременела не сама по себе, Гарри.
— Не смей припутывать меня! Я хотел сделать вазэктомию, помнишь? Но ты закатила истерику, и я сдался. Моя ошибка.
Она положила ладонь на его ошибку и потерла туго натянутую кожу.
— Помочь тебе собраться? — осведомился он, не повышая голоса. — Или справишься сама?
Он был так далек, как неоткрытая планета. Даже после всех этих месяцев она не могла привыкнуть к его холодности.
В памяти всплыл тот день, когда он сказал, что компания посылает его в Швейцарию с поручением провести весьма сложную финансовую операцию. В случае успеха это означало не только повышение по службе, чего добивался Гарри, но и возможность показать себя в деле, а также заниматься любимой работой.
К несчастью, на пути к успеху встала очередная беременность. Он должен был пробыть в Швейцарии с августа по ноябрь, а ребенку предстояло появиться на свет в октябре. И поскольку Гарри Бриггс всегда поступал так, как считал правильным, то немедленно заявил, что откажется от поручения. Трейси, не желавшая делать из мужа мученика, заявила, что собирает вещи и детей и едет с ним. В Швейцарии тоже рожают. Вот и она родит.
Тогда она еще не знала, какую ошибку делает. Просто надеялась, что вдали от дома они снова сблизятся и исцелят нанесенные друг другу раны, но оказалось, что отчуждение зашло слишком далеко. Квартира, снятая им компанией, оказалась чересчур тесной для такой большой семьи. Детям было не с кем играть, а накопившаяся энергия требовала выхода, поэтому временами их поведение становилось невыносимым. Трейси старалась, как могла: пыталась на выходные вытащить всю семью в Евродиснейленд, парк или кино, предлагала путешествия на кораблике по Рейну, в горы на фуникулере, но чаще всего приходилось выезжать одной с детьми, потому что Гарри постоянно оказывался занят. Работал по ночам, по субботам, а иногда и по воскресеньям. Все же Трейси держалась до последнего и сломалась только два дня назад, когда поймала мужа в ресторане с другой женщиной.
— Хочешь, чтобы я помог тебе собраться? — повторил он, чрезмерно терпеливым тоном, приберегаемым для тех случаев, когда приходилось журить детей.
— Я никуда не уезжаю, Гарри, так что нет необходимости складывать вещи.
— Здесь ты не останешься.
На лице ни малейшего проблеска эмоций. В голосе ни боли, ни тревоги, ничего, кроме холодного, категоричного утверждения человека, призванного исполнить свой долг.
— Да ну?.
Рен, стоявший за спиной Гарри, нахмурился. Трейси знала, что он не желает видеть ее здесь, но если хоть словом обмолвится в присутствии Гарри, она никогда его не простит.
Гарри, не сводя с нее взгляда, обратился к Рену:
— Удивлен, что вам она еще нужна. Не говоря уже о том, что она на восьмом месяце, по-прежнему остается такой же избалованной и взбалмошной, как и в то время, когда вы на ней женились.
— Все лучше, чем быть наглым, лживым ублюдком! — выпалила Трейси.
— Прекрасно. Я сам соберу детские вещи. Оставайся здесь, сколько пожелаешь. Мы с детьми прекрасно обойдемся без тебя.
В ушах Трейси зазвенело. Она пыталась что-то сказать, но изо рта вырвалось шипение.
— Если ты хоть на секунду вообразил, что сможешь увезти моих детей…
— Совершенно верно. Именно это я и вообразил.
— Только через мой труп.
— Не пойму, почему ты возражаешь. Ты только и делала, что жаловалась, с того дня, как мы приехали в Цюрих.
Трейси даже задохнулась от такой несправедливости.
— Да у меня не было ни дня отдыха! Я день и ночь вожусь с ними! И по уик-эндам тоже, пока ты обжимаешься со своей девицей!Гарри и глазом не моргнул.
— Ты сама захотела поехать. Я тебя туда не тянул.
— Убирайся к черту.
— Если ты хочешь именно этого, я уеду. Заберу четверых детей. Можешь оставить себе пятого.
Лучше бы он дал ей пощечину.
«Вот он. Вот он, самый страшный момент в моей жизни». Изабел тихо застонала. Рен, верный друг детства, выступил вперед:
— Ты никого и никуда не увезешь, приятель.
Гарри упрямо выдвинул подбородок. Он знал, что Рен способен без особого усилия сбить его с ног одним ударом, но это был Гарри. Гарри, который не собирался уступать и сдаваться, когда считал себя правым. И поэтому он спокойно направился к дому.
Рен двинулся за ним. Трейси что-то крикнула, но Изабел успела первой.
— Вы, оба, немедленно остановитесь, — приказала она властно, будто имела на это право. Именно так когда-то говорили с Трейси взрослые, считающие, что все понимают и знают лучше, чем девочка, и тогда она всеми силами восставала против их диктата, но сейчас не испытывала ничего, кроме благодарности. — Рен, пожалуйста, отойдите. А вы, Гарри, вернитесь.
51 
