Последние отзывы

  289  

И бегущие рабочие защёлкали затворами, дали нестройный ружейный залп – по солдатам! И вообще – вдоль Садовой, в сторону Невского, в кого попало!

И из уговаривающей цепи один солдат в автомобильной форме, Гаркуля, упал мёртвым, и кто-то рядом ранен, – и около них тотчас появилась медицинская сестра, да та самая Женя Шеляховская, что и днём попала в свалку и стрельбу на этом самом перекрестке.

И от стрельбы – никто уже не дрался за плакат, а все бросили его, – началась паника во всей массе людей – и невской публики, и рабочих, всё перемешалось, – одни кинулись в кофейную и в синема „Мажестик”, другие падали на тротуары и мостовые, третьи бессмысленно поднимали руки вверх, кто убегал подальше к Гостиному Двору, кто хлынул к завороту Публичной библиотеки, и с ними вместе вооружённые рабочие, и оттуда тоже стреляли наугад, сами не зная, в кого и зачем, от одной непривычки к оружию.

Это были уже не залпы, не исполнение команд, – беспорядочная неутихающая стрельба, выстрелов сорок. Как раз сюда, в эту пятиминутную панику, под обстрел, попал и глава городской милиции общественный градоначальник Юревич, и метался со своим адъютантом. Сюда же едва не попали, проезжая в автомобиле, – члены Исполнительного Комитета Дан, Стеклов и Войтинский.

Трамвайный вагон удирал от стрельбы через Невский, к Пажескому корпусу.

Так стреляли, пока рабочие поняли, что стреляют они одни, больше никто. После того стали уходить.

Поле сражения осталось за рабочими, но они сами спешили убираться – и так беспорядочно, что уже не только по Садовой, а и по Невскому к Знаменской, кто куда попал.

Думали – будут хватать виновных? Некому.

Женя Шеляховская задержала пустой проходящий автомобиль французского министра Тома – и повезла одного раненого солдата в Николаевское училище, где он служил.

Минут через двадцать подъехали и ещё автомобили Красного Креста, подбирали раненых. Их было шестеро, из них четверо солдат, одному пуля в голову. Убитых солдат было трое – ещё измайловец, и ещё приехавший с фронта делегат. И один убитый рабочий, но выстрелом сзади – своими. Трупы убитых занесли в „Мажестик”.

Медленно возвращалась на перекресток разбежавшаяся публика, с негодующим рёвом и плачем женщин. Офицеры друг друга убеждали гневно:

– Что же мы смотрим? Надо же с ленинцами бороться!

Кучки собирались где светлее, у фонарей:

– Это чёрт знает что! Кто смеет стрелять?

– Как можно стрелять в братьев?

– Как можно стрелять теперь, когда свобода?!

– Зачем они травят наше солдатское сердце?

– Образумьте их! Скажите, что это недопустимо!

Долго волновались.

Спустя час стали ходить патрули от имени Совета рабочих депутатов и энергично требовали: расходиться всем. Всякие демонстрации на два дня запрещены.

Публика подчинялась.

Ещё ночью, но уже по раннему белому свету, по улицам развешивались воззвания Совета.

И городской думы: „… мирное и организованное участие в политической жизни родины…”

Поздно ночью по городу разнёсся слух, что Ленин – покинул Петроград.

*****

ПОШЛО ВРОЗЬ ДА ВКОСЬ, ХОТЬ БРОСЬ

*****

87

Вдрызг изгажено! – на захват центра не хватило сил.

Но кажется, кажется – выбираемся.

Вчера, когда бушевал весь город, – около особняка Кшесинской было весь день спокойно. Но к шести вечера привалила огромная, правда безоружная, толпа, может быть 10 тысяч? – солдаты, обыватели, интеллигенты, вперемешку, знамёна красные, а лозунги – доверия правительству и против нас, и кричали, вот рядом: „Арестовать шпиона Ленина!” Момент был страшноватый, считался Ленин реально, не придётся ли поплатиться за пролетарское дело. Но тут от Троицкого моста подошли на выручку и наши, вооружённые, и стали рвать тем транспаранты, знамёна и разгоняли прикладами. (Ленин заранее строго распорядился: вблизи особняка никому не стрелять, исключая последней крайности. Хотя и нарушили.) И – погнали тех. Но по Каменноостровскому в это время проходила какая-то вооружённая часть – и те кинулись просить у них защиты. И снова был реально очень опасный момент: не придётся ли спешно покидать дом Кшесинской, пока открыт ещё Кронверкский в одну сторону, архиглупо рисковать жизнью в самом начале борьбы. Но нет, пересидели: та воинская часть заколебалась, помог наш новый хороший молодой прапорщик, и обошлось без стрельбы.

  289