143 
Ричарду понадобилось все его красноречие, чтобы удержать святого отца и убедить его, как важно сейчас не спугнуть шотландцев и дождаться подхода основных сил. Священник, внимая доводам принца, долго в молчании разглядывал его и наконец промолвил:
– Мой сан обязывает меня к смирению, а моя приверженность дому короля – к повиновению его брату. Я подчиняюсь вам, но, клянусь своей верой, всего лишь на один день. Мне сообщили, что Нейуорт осаждают уже неделю, и, если ваши войска не прибудут завтра, уж не взыщите, высокородный принц, – нейуортцы помогут своему хозяину.
Ричард насмешливо скривил губы.
– Кажется, я должен благодарить вас, преподобный отец, за эту отсрочку?
Но капеллан Нейуорта не улыбался.
– Думаю, благородному Ричарду Плантагенету известно, что такое долг. И он поймет меня, когда, исходя из этого чувства, я не стану, да простит Господь мне мое упрямство, изменять сэру Филипу ради политических соображений и маневров вашего высочества.
Ричард возненавидел этого человека, как ненавидел всех, кто был достаточно проницателен, чтобы заглянуть в тайники его души. У этого священника были острые темные глаза и упрямый подбородок. Возможно, такие люди и по вкусу барону Майсгрейву, но Глостер считал их наиболее вредными. «Что ж, – размышлял он, глядя вслед удаляющемуся капеллану, – ты верен своему господину, однако своей торопливостью окажешь Майсгрейву медвежью услугу. Я ускорю ход событий, но это, в свою очередь, приблизит гибель Бурого Орла. Если Майсгрейва до сих пор не прикончили шотландцы, этим займется кое-кто в самом Нейуорте, и, клянусь всеми вратами ада, ночи, когда Дайтон поможет шотландцам войти в замок, похититель Анны Невиль не переживет!»
Сразу же после разговора с отцом Мартином Ричард отправил Майлса Фореста к Олбэни, а еще одного человека – к Рэтклифу с приказом поторопиться. Рэтклиф прибыл на другой день, но он и его люди проделали столь долгий путь от берегов Тайна, что даже и такому человеку, как отец Мартин, было ясно: только безумец может послать столь утомленную армию в бой. Таким образом, у Ричарда был еще один день, вернее, ночь, ибо он сказал, что теперь, когда у них достаточно сил, они не станут медлить и вступят в Нейуортскую долину, как только оттуда прибудет гонец с известием.
И вот теперь он восседал во главе стола и невозмутимо смаковал пиво. Он видел пристальный изучающий взгляд отца Мартина. Он ощущал безмолвную поддержку Рэтклифа, но сейчас его куда больше интересовало настроение других офицеров, истомленных бездействием и нетерпением.
Ричард обратился к Флетчерам – знает ли сэр Эмброз, кто из жителей Пограничья готов примкнуть к отрядам Ричарда, и, выслушав довольно длинный перечень, обронил несколько теплых слов о славных нортумберлендцах. На молодого Гилберта он не взглянул, зато ободряюще улыбнулся его жене. Внезапно подала голос старая леди Флетчер:
– Я всего лишь женщина, и не моего ума это дело, но никогда еще не было в Нортумберленде такого, чтобы сосед отсиживался в ущелье, когда шотландец грабит его соседа. И меня жжет стыд, когда столько сильных воинов…
– Миледи Флетчер, – остановил ее Глостер, – начало вашей речи куда разумнее завершения. Лучшее, что вы сейчас можете сделать, – это помолиться вместе с леди Маргарет, чтобы как можно больше нортумберлендцев вернулось домой после столкновения с шотландской армией.
Голос его сорвался – герцог едва подавил гнев.
Леди Флетчер обиженно поджала губы и встала из-за стола. Этот хромой горбун – принц, и ее супруг слушает его во всем, однако никто и никогда не осмеливался указывать ей, что делать в собственном доме.
Едва она вышла, как Глостер тоже поднялся и по узкой лестнице, пробитой в толще одного из контрфорсов здания, поднялся на крышу. Здесь он остановился, опершись на уже начавший крошиться зубчатый парапет. Несколько минут он глубоко вдыхал сырой воздух ночи. Они все здесь обезумели, если считают, что герцогу Глостеру доставляет наслаждение торчать в этой промозглой дыре, охраняя подступы к Нейуортской долине.
– Клянусь чревом Господним! – Он ударил кулаком по стене.
Позади раздались торопливые шаги, и появился сэр Эмброз. Он начал было извиняться за поведение жены, однако Ричард довольно резко потребовал оставить его одного.
Да, ему необходимо побыть в одиночестве, успокоиться и все обдумать. Ричард на миг расслабился. Ночь была непроглядно темной. Нависающие над ущельем скалы сливались с темным небом, и костры лагеря вокруг замка лишь слабо освещали их кремнистые откосы. Из глубины долины долетал глухой гул водопада. Ричард знал, что там есть тайная тропа, ведущая на скалу, где неусыпно бдят его сторожевые посты, следя за дорогой, ведущей к Нейуортской долине. Глостер ждал гонца, Майлса Фореста, которого он отправил к Олбэни.
143 
