очень нудно 
85 
Генри попытался сбросить блаженную слабость, но не мог. Искоса глядя через плечо, он совсем близко видел сполохи огней, но это его не волновало. Огни… Огни были везде – на искрящемся снегу, на плоских вершинах гор, на небе, на земле – словно все, сколько их ни есть, Джеки с фонарями[55], покинув свои влажные жилища, собрались в этом диком краю.
– Сэр, смотрите! Что это?
На скале пылал костер. Генри не сразу различил его среди множества мелькающих перед глазами светящихся точек.
– Сэр, мы окружены! – отчаянно вскричал Ральф.
Генри неподвижными глазами глядел на костер на возвышенности. Он-то знает, что это… Сигнальный огонь! В ненастье в Уэльсе на горных вершинах зажигают сигнальные огни, указывающие путь или предупреждающие об опасности. Так и должно быть – ведь перед ним гора Биконс[56]. Этот свет он порой видел, возвращаясь к себе в Брекнок. Какое счастье, он наконец-то дома! Он в Уэльсе! И вскоре знакомые башни выступят из мрака, а старая Мэгг станет журить его за то, что он снова не надел шапку, катаясь верхом…
Но Ральф не унимался, и Генри несколько пришел в себя от его воплей.
– Святой Георгий! Святой Георгий! Вы слышите, что кричат эти люди? Милорд, это не шотландцы! Мы вовсе не окружены! Это помощь, это англичане!
Бэкингем невольно выпрямился. Действительно, навстречу им скакали всадники с факелами в руках. В воздухе реял воинский клич англичан – святой Георгий!
Вскоре они оказались рядом и окружили их, звеня сталью. От их лошадей валил пар, факелы трещали и брызгали смолой.
– Помогите ради всего святого! – молил Ральф Баннастер. – Мы такие же добрые англичане, как и вы. За нами гонится сам Дуглас со всей своей сворой!
А сознание герцога Бэкингема постепенно захватывал мрак, и последнее, что он услышал, было имя Филипа Майсгрейва.
8
Бэкингему казалось, что он умер, но чуть хриплый низкий, но такой женственный голос, тревожно осведомляющийся о ее здоровье – первое, что он смог расслышать, когда пришел в себя – заставил его поверить, что он все еще жив.
Молодой организм переборол страшную болезнь, и первым желанием Генри было поцеловать губы дамы, столько дней бывшей его добрым ангелом.
Потом он много беседовал с леди Анной – так звали жену хозяина Гнезда Бурого Орла Филипа Майсгрейва, и не только все больше попадал под очарование ослепительных зеленых глаз с таким редким для англичанки разрезом, но дивился ее образованности, столь неожиданной для жительницы подобного захолустья.
Однако в то время, как герцог Бэкингем в Нейуортском замке посвящал очаровательную Анну Майсгрейв в тонкости придворных интриг, о них уже успели позабыть в Вестминстере, и новые события будоражили столицу и двор.
Первые новости герцог Бэкингем узнал после того, как прибыл в Йорк. Он спешно покинул Гнездо Бурого Орла, когда понял, насколько сильно полюбил леди Анну Майсгрейв. Но ведь он стольким был обязан этой влюбленной друг в друга, несмотря на семилетний брак, паре! Надо было уезжать…
Когда герцог Бэкингем прибыл в Йорк, то самого Ричарда Глостера на Севере в это время не было. Бэкингему доложили, что его высочество был зван в Лондон по срочному делу. Генри был несколько раздосадован тем, что не застал Ричарда. Ему вовсе не хотелось ехать к королю: во-первых, он все еще был зол на Эдуарда, а во-вторых – понимал, что и король будет с ним неласков, ибо, несмотря на то, что договор о браке Сесилии Английской и принца Шотландии был заключен, ему все же не удалось добиться устойчивого перемирия между враждующими сторонами.
Именно поэтому Бэкингем хотел прежде всего обсудить положение дел с Ричардом, заодно заручившись его поддержкой, а главное – поведать, что брат короля Якова Александр Олбэни готов в любую минуту на союз с англичанами. Теперь же весь его план рухнул. Больше того, Генри знал, что Ричард в последние годы редко покидает Север, где чувствует себя полновластным хозяином. Что же могло случиться, зачем он понадобился Эдуарду?
Герцог взглянул на пылающие в камине поленья и поплотнее закутался в одеяло. Дорога сделала свое дело, он действительно недостаточно окреп и теперь мучился от лихорадки. Остановившись в Йорке, в августинском аббатстве Ленделл, он слег, однако немедленно отправил Баннастера разузнать, в чем дело. И вот наконец к нему явился благообразный седеющий мужчина с жесткими складками у рта и суровыми, серыми, как гранит, глазами. Это был Джон Кендел, секретарь наместника Севера герцога Глостера.
85 
