202 
Яростно взвыв, он отпрыгнул назад, трогая руками исцарапанные щеки и рассматривая капли крови на кончиках пальцев.
— Тигрица! — прошипел он. — Я хотел бы испортить твою красоту. Однако я приручу тебя. Пройдет время, и ты будешь мурлыкать как котенок при моем прикосновении.
— Нет, мой господин, — непреклонно сказала Эйден, — этого не будет! Лучше я убью себя. Я не такая, как все эти податливые красавицы, населяющие ваш гарем. Я родом из нации воинов и не боюсь смерти!
Он в восхищении посмотрел на нее, а потом с легкой усмешкой произнес:
— Свяжите ее!
Из темного угла комнаты появились два огромных евнуха и схватили ее. Но сдаваться Эйден не собиралась. Ее белое обнаженное тело изгибалось и выворачивалось, сопротивляясь сильной хватке двух черных евнухов, которые тем не менее подняли свою пленницу над огромной кроватью, а потом опустили извивающуюся девушку на нее. Сначала кисти ее рук привязали к столбам в изголовье кровати, потом ноги раздвинули и в лодыжках привязали к другим столбам в изножье кровати. Сделав свое дело, евнухи исчезли в сумраке султанской спальни.
Эйден не могла поверить тому, что произошло с ней. Никто никогда не обращался с ней подобным образом, даже пират Рашид аль-Мансур, который привез ее в Алжир. Она попыталась освободиться, но шелковые веревки крепко держали ее, не врезаясь в кожу. Краска залила лицо, когда она поняла, что лежит перед ним, полностью открытая его взглядам, не имея возможности сопротивляться любым его действиям. Ее сердце испуганно колотилось, когда она поглядела на него.
Мюрад, однако, в этот момент особенно не интересовался Эйден. Она была связана и больше не представляла никакой опасности. Он сидел на стуле, пока старуха рабыня обрабатывала его раны, аккуратно дезинфицируя глубокие царапины, оставленные ногтями Эйден на его щеках. Рабыня работала прилежно и аккуратно, под конец осторожно протерев ссадины прозрачной примочкой, смягчавшей боль. Султан улыбнулся старухе и вежливо поблагодарил ее. Эйден не расслышала, что она ответила своему хозяину, но он рассмеялся с искренним удовольствием, а потом проводил ее до выхода из комнаты.
Затем он сразу подошел к кровати, где лежала беспомощная Эйден.
— Старая Айзе говорит, что женщины с волосами огненного цвета и вспыльчивым характером оказываются великолепными любовницами. Надеюсь, она права, Марджалла. — Его глаза жадно светились, когда он оглядывал ее. Он протянул к ней руку.
Эйден удалось чуть-чуть сдвинуться в сторону, чтобы избежать его прикосновения. Он мог бы протянуть руку чуть дальше, но не делал этого. Он просто засмеялся. Это был негромкий двусмысленный смех, от которого у нее похолодела спина. Она не могла выдержать его взгляда, собственнического и похотливого, и отвернулась. Ухватив ее за подбородок, он повернул ее лицом к себе.
— Ты будешь смотреть на меня, — сказал он.
Эйден вызывающе закрыла глаза.
Мюрад улыбнулся непослушанию. Ее упорство сделает его победу еще более приятной. В течение нескольких долгих секунд, секунд, казавшихся бесконечными для натянутых нервов Эйден, он сидел рядом с ней и размышлял, с чего начать. У нее и в самом деле совершенно невероятное тело. Теперь он знал, почему дей прислал ее. Дело не только в ее медных волосах. У нее не правдоподобно прекрасная фигура.
Нужно не забыть сообщить дею, что Марджалла снова стала его собственностью и он очень доволен ею, так доволен, что на этот раз не расстанется с ней.
Веки Эйден дрогнули, когда она посмотрела из-под ресниц на султана. Что он делает? Что он собирается делать? Ей было очень страшно, несмотря на показную храбрость. Никогда она не чувствовала такой ужасной растерянности, как в эту минуту. Мюрад встал и, развязав халат, снял его и отбросил в сторону. Ее сердце колотилось в груди, когда он повернулся к кровати. Он был худощав, среднего роста, его бледная кожа резко контрастировала с его рыжей бородой и коротко остриженными темными волосами.
Томные черные глаза Мюрада еще раз оглядели беспомощную добычу, а потом, не говоря ни слова, он опустился к ее бедрам и, склонив голову, начал лизать ее скрытое сокровище. Эйден отчаянно взвизгнула от этого неожиданного действия и попыталась увернуться от него, но веревки, привязывавшие ее к резным столбам султанской кровати, не давали возможности двигаться. Она не могла избавиться от теплого, настойчивого языка, который медленно и очень старательно ласкал ее.
202 
