54 
— Она выбрала мне добрую жену, — галантно ответил Конн, а когда их глаза встретились, в них было что-то новее, чего не было раньше. Они оба увидели это. Они оба ощутили странный, короткий рывок навстречу друг другу.
Скай почувствовала, как слезы жгут ей глаза. «Они влюбляются, — подумала она. — Это происходит на наших с Адамом глазах». И она порадовалась не только за своего брата, но и за Эйден.
Обед продолжался. Лакеи подходили, предлагая новое кушанье. Появилось блюдо с мелкой жареной форелью, каждая рыбка была уложена на водяной кресс-салат, и треска, залитая сливками и приправленная хересом. Был подан вкусный откормленный каплун, поджаренный до золотистого цвета и начиненный яблоками, сухарями и каштанами; утка с хрустящей темной корочкой под вишневым и сливовым соусом, нога ягненка, обложенная маленькими поджаренными луковичками; три ребра отличной говядины, которую сначала обваляли в каменной соли, а потом зажарили в собственном соку; большой слоеный пирог с кроликом из темной муки, испускающий ароматный, пар из проделанных отверстий в верхней корочке. Была подана миска свежего салата-латука, тушенного в белом вине, и еще одна миска с тушеной морковью. Вместе со сливочным маслом был подан свежеиспеченный хлеб, глазированный яйцом.
— Ваша Эрвина замечательная кухарка, если сумела приготовить чудесный ужин за такой короткий срок, — заметила Скай.
— В кладовой всегда много припасов, — сказала Эйден. — Мы мало веселились в последний год жизни моего отца. Но до этого никто не знал, кто может появиться у нашего порога. Это могли быть какие-нибудь родственники отца из Лондона или путешествующие купцы, которые имели дела с нашей семейной компанией. Гостеприимство отца было общеизвестно. Он и моя мать любили общество. Эрвина всю мою жизнь прослужила кухаркой в этом доме, а до нее здесь служила ее мать. Мы не так легко меняем наши привычки здесь, в Перрок-Ройял.
Все ели с аппетитом, дамы, может быть, чуть меньше, чем джентльмены, хотя и Скай, и Эйден любили хорошо поесть. Потом в зале появилась сама Эрвина с серебряным подносом, на котором стоял затейливо украшенный небольшой свадебный торт, увенчанный сахарными женихом и невестой. Толстая кухарка сияла широкой улыбкой, сама получая удовольствие от своего искусства. Она смело подошла к столу и поставила свое подношение перед Конном и Эйден.
— Мег сказала мне, милорд и миледи, что у вас не было времени как следует отпраздновать свадьбу, и свадебного торта тоже не было, потому что вы поженились в спешке. Мы любим вас, миледи, и хотим, чтобы вы помнили ваше свадебное торжество, хотя уже прошло несколько дней. — Потом она поклонилась, и выражение лица Эйден сказало ей, что хозяйка очень рада.
Но первым заговорил Конн:
— Ты прекрасная женщина, миссис Эрвина, и очень чуткая. Двор — удивительное место, но ни я, ни миледи не могли по-настоящему отпраздновать нашу свадьбу до тех пор, пока мы не приехали домой, в Перрок-Ройял, к ее слугам, которые являются нашей семьей. Благодарю всех вас!
— О конечно, Эрвина! Благодарим тебя от всей души, — только и смогла выговорить Эйден, которая была потрясена заботой кухарки.
Конн увидел, что в зале собралось большинство слуг, и крикнул Билу:
— Вина для всех. Бил. Мы должны отблагодарить всех за добрые пожелания.
Бил предвидел пожелание своего хозяина, и очень быстро каждому в большом зале была выдана его доля. По команде дворецкого они подняли кубки и крикнули:
— Долгой жизни, процветания и многих вам детей! Когда тост был выпит, Эйден и Конн разрезали свадебный торт, и каждый человек в зале получил маленький кусочек замечательного творения Эрвины. Незамужние горничные сберегли часть своих порций. Этой ночью они положат кусочек под подушку и увидят во сне свою настоящую любовь. Однако все остальные перед тем, как возвратиться к своим делам, выразили свое удовольствие громким причмокиванием. Когда в зале остались только две пары и те, кто прислуживал им, Эйден поднялась со своего места.
— Мы провели несколько дней в дороге, пока добрались из Гринвича, — сказала она, — и мне очень хотелось бы помыться до того, как лечь спать. Вы извините меня? — Потом, изящно поклонившись, она поднялась по лестнице. Войдя к себе в спальню, она с радостью обнаружила, что Мег уже предвосхитила ее желание. Около камина, в котором весело потрескивали душистые яблоневые поленья, стоялая большая дубовая лохань, наполненная водой. Пар, благоухающий лавандой, наполнял комнату.
54 
