170 
Ролло сидел, отвернув лицо, и молча жевал свою долю. Он словно не замечал Эмму. С одной стороны, это устраивало девушку, но с другой – ей невыносимо хотелось услышать человеческий голос. Мертвая тишина подземелья кого угодно могла свести с ума.
– Ролло, я догадалась, что это пещера, куда уходят друиды. Однако я никак не могу понять, как вышло, что мы оказались здесь?
– У меня не было иного выбора, – кратко ответил Ролло и замолчал, грызя лепешку. Покончив с ней, он снова напился из родника.
Эмма невольно придвинулась к норманну. Пусть он и страшит ее, но этот мрак пугает ее куда больше.
– Что было до того, как тебя привели в святилище? – спросил он, чтобы не ощущать давящую тишину.
Эмма была благодарна, что он заговорил с ней. Ее тоже угнетало безмолвие подземелья. Она поведала, как ее разбудило чье-то грубое прикосновение, ей зажали рот и куда-то поволокли. Потом, уже в лесу, швырнули на землю, и она увидела верховного жреца Ваархена. Он что-то говорил, кипя негодованием, но она ничего не понимала. Затем один из друидов сказал ей на ее языке, чтобы она приготовилась к смерти и помолилась, ибо ее ждет огонь на жертвенном камне. Она и в самом деле стала молиться, но едва следивший за ней друид отвернулся, попыталась бежать, и напрасно. Ее сразу схватили, запрокинули голову и стали вливать в рот какое-то отвратительное на вкус зелье. А Ваархен смотрел на нее, пока ее не окутала тьма. Очнулась она уже здесь, в пещере.
Тогда и Ролло рассказал, как отбил ее у друидов в священной роще. Он не стал касаться подробностей, однако Эмма взглянула на него с невольным восхищением и благодарностью. Ролло сделал вид, что это его нисколько не трогает. Он зажег новую свечу и поднялся.
– Нам пора.
Эмма вдруг слабо вскрикнула:
– Ролло, гляди!
Он не сразу понял, что привлекло ее внимание. Дрожащей рукой девушка указывала на огонек. Светлое пламя слегка колебалось, клонясь в одну сторону. Тяга! Откуда-то шла едва ощутимая струя воздуха.
Ролло поднял свечу под самый свод и, когда огонек указал направление, медленно двинулся в ту сторону.
Они миновали несколько маленьких пещер, теперь пламя заколебалось еще заметнее. Начался пологий подъем, стали попадаться завалы. Один раз пришлось остановиться – дальше пути не было. Ролло передал девушке свечу и стал растаскивать известняковые глыбы. Он чувствовал, насколько легче стало дышать, и торопился, все еще боясь поверить, что чудо свершилось. Неужели сырой и холодный Трендхейм отпустит их?
Дальше путь был свободен. Они почти бежали и наконец оказались в небольшой круглой пещере, свод которой уходил вверх, образуя подобие шахты или огромной каменной трубы. Здесь их тотчас окружили тени вспугнутых летучих мышей, и свеча погасла. И тем не менее здесь был свет! Он сочился сверху сквозь круглое отверстие под сводом, куда стремительно вылетали мыши. Девушка и викинг стояли не шевелясь, с восхищением глядя на золотисто-розовое, в отблесках заката, небо в вышине. Это было величайшее чудо. Свет, свежее дыхание ветра, отдаленное пение дрозда. Они взглянули друг на друга с улыбкой, и в следующий миг Ролло уже схватил в охапку и закружил девушку, а она, смеясь, шутливо отбивалась и, похоже, на этот раз ничего не имела против его объятий.
Когда прошел первый восторг, Эмма опомнилась первой:
– Возможно, мы рано радуемся, норманн. Мы здесь, внизу, а дыра так высоко. Двенадцать локтей, не менее.
Ролло прищурился, глядя вверх и прикидывая расстояние, а затем тряхнул головой, откидывая назад длинные волосы.
– А это зачем? – улыбаясь, указал он на веревку с крюком у пояса.
Таким воодушевленным Эмма не видела его уже давно.
– Жаль, Птичка, что ты не можешь взлететь, чтобы помочь мне, поэтому отойди в сторону, чтобы я не зашиб твои нежные крылышки.
Однако попасть в отверстие оказалось не так просто, как казалось вначале. Сверху сыпались камни и земля, когда крюк бился о неровные края расселины. Даже тогда, когда викинг попадал в цель и тянул бечеву, она, не находя, за что зацепиться, сползала обратно в пещеру.
– Эй, Птичка, похоже, тебе следует помолиться, чтобы у меня получилось.
Эмма тут же последовала его совету. Молитвенно сложив руки, она стала читать во весь голос на латыни «Отче наш».
– У тебя получилось, Птичка, – засмеялся Ролло, когда наконец почувствовал, что крюк прочно засел в какой-то трещине. Он несколько раз рванул кожаную бечеву, убеждаясь, что та держится надежно.
170 
