175 
Эврар нехотя повиновался.
Девушка какое-то время могла лишь тяжело дышать и отплевываться.
– Господь всемогущий!.. Великий герцог, смилуйтесь… выслушайте меня.
Она хотела еще что-то сказать, но закашлялась. В горле было полно шерсти.
Она явно из франков, отметил Роберт, услышав луарский выговор.
– Ты приемная дочь Пипины из Байе?
– Нет. То есть да. Но мои настоящие родители… О, герцог Роберт, ведь вы мой родной дядя. Эврар, да скажи же слово! Скажи, ты ведь знаешь все!..
Брови герцога сошлись к переносице. Он весь напрягся. Странная догадка вдруг молнией блеснула в его мозгу. Не может быть!.. Но какое сходство!..
Он резко повернулся к мелиту.
– Отвечай! Ты, кажется, знаешь, кто она.
Меченый стоял, покусывая ус и переводя взгляд с Роберта на Эмму. Он не хотел этого говорить, но все и без того очевидно. Роберт, кажется, уже и сам почувствовал родную кровь. Даже если он и сомневался, не стоит ему лгать. Если герцог Нейстрийский захочет, он дознается и без него. А с Робертинами шутки всегда плохи.
Эврар провел тыльной стороной руки по пересекающему щеку шраму и проговорил, не поднимая глаз:
– Я был свидетелем предсмертной исповеди Пипины из Байе. Эта девушка говорит правду. В ней течет кровь Эда Робертина и Теодорады из рода Каролингов. Она ваша племянница, мой герцог, и франкская принцесса.
Глава 15
Когда исповедь была окончена и епископ Ренский отпустил ее, Эмма была поражена тем, что не испытывает обычного чувства облегчения. Было в ее душе нечто, что она не могла выразить словами, некое смятение, причину которого она не могла поверить этому холеному, надушенному прелату, что оказал ей честь, пожелав исповедовать племянницу Роберта Нейстрийского.
Помолившись в подземной крипте, Эмма поднялась в главный неф. Там царил полумрак, было пусто, так как дневная служба уже давно окончилась. Эмма медленно двигалась по центральному проходу, разглядывая тяжелые арки храма святого Ива, массивные колонны со следами древней мозаики, потрескавшиеся фрески, украшавшие веерные своды. Одной рукой она придерживала на груди складки широкой светлой шали с богато вышитой золотом каймой, окутывающей ее голову и плечи наподобие капюшона и, словно пелерина, ниспадавшей едва ли не до колен. Вдоль висков девушки с ажурного золотого обруча свисали тяжело покачивающиеся подвески, сверкавшие каплями алмазов. Платье из шуршащего шелка задевало щиколотки, позвякивая умело вшитыми вдоль нижнего края цветами из пестрых самоцветов. Узкие остроносые башмачки из толстого малинового шелка плотно обтягивали ступни, подошва из мягкой кожи позволяла ступать почти беззвучно.
Эмма остановилась, разглядывая фрески, темнеющие в слабом свете полукруглых подкупольных окон – сцены Ветхого завета: сотворение мира, Змий, искушающий Еву, изгнание из рая. На хорах Моисей принимает скрижали Завета, напротив – торжество Иосифа. Фигуры удлиненные, написанные в натуральную величину, прямые складки одежд исполнены изящно, но кое-где красочный слой облупился, местами безобразно заляпан побелкой.
Из сосредоточенного созерцания ее вывело легкое покашливание, раздавшееся сзади.
Эврар Меченый низко поклонился ей, выйдя на свет из-за колонны.
– Это ты, мелит?
Эмма не знала, как следует вести себя принцессе при неожиданной встрече с простым воином.
– Прошу прощения, госпожа, что потревожил вас, но мне необходимо сказать вам пару слов. Но прошу вас, войдем в эту молельню, ибо вовсе нежелательно, чтобы нас видели вместе.
Эмма нахмурилась, затем взглянула в сторону проема храмовых врат. Там, за легкой пеленой дождя, ее уже довольно долго ожидала свита. Стражники в касках с петушиными гребнями мокли, опираясь на копья. Над закутанной в покрывало придворной дамой невольник держал кожаный зонт. Полунагие рабы сидели на корточках возле стоящих на земле резных носилок.
Эврар понял ее мысли.
– Вам пора привыкнуть, сиятельная принцесса, что никто из них не посмеет обеспокоить вас. Я же задержу вас совсем недолго.
Он все же увлек ее в боковой придел. Эмма смотрела на Эврара испытующе. Когда-то он помогал ей, потом она стала свидетелем того, как он убил ее наставника в Сомюре. Он подтвердил Роберту, что она дочь его брата, но у Эммы осталось смутное чувство, что сделал он это против своей воли. В последние дни она почти не видела его, но ей сообщили, что он является начальником стражи Ролло. Именно поэтому Эмма и решилась побеседовать с ним. Она ожидала, что Эврар заговорит о норманне, и с бьющимся сердцем прежде, чем мелит обратился к ней, сама спросила:
175 
