121 
– Можешь не трудиться. Ты знаешь, что это означает, верно?
– Больше никаких пикников?
– Раздевайся догола. Обыск продолжается.
– О, пожалуйста, только не это.
– Делай, как сказано, иначе пожалеешь.
Он просунул руки под ее футболку, задрал лифчик и медленно провел большими пальцами по соскам. Блу, застонав, уронила руки. Он ущипнул ее соски.
– Я разрешал тебе двигаться?
– П-простите.
Она сейчас умрет от чувственного экстаза. Каким-то образом ей удалось вернуть ослабевшие руки в прежнее положение. Дин потянул язычок молнии и спустил ее шорты и трусики до самых щиколоток. Прохладный воздух коснулся ее голой кожи. Она прижималась щекой к грубой древесной коре, пока он играл с ее попкой: мял, гладил, проводил пальцем по расселине, проверяя, как далеко она позволит ему зайти в этой бесстыдной игре.
Очень далеко, как обнаружилось...
Наконец, когда она так обезумела от желания, что едва могла стоять, послышался легкий треск распускаемой молнии.
– Осталось проверить еще одно местечко, – прохрипел он, поворачивая ее лицом к себе и пинком отбрасывая ее шорты и
трусики.
Его полузакрыв глаза тоже туманились желанием. Он подхватил Блу так легко, словно она ничего не весила, прислонил спиной к древесному стволу и, раздвинув ее бедра, встал между ними. Она обхватила ногами его талию и обвила руками сильную колонну шеи. Он открыл ее кончиками пальцев, проверяя степень возбуждения, и наконец предъявил права на то, что в этот момент безоговорочно принадлежало ему.
Дин был так силен, что, даже глубоко вонзаясь в нее, сделал все, чтобы кора ее не поцарапала. Она зарылась лицом ему в плечо, вдыхая его запах, и почти мгновенно кончила, мелко вздрагивая. Честно сказать, он ожидал от нее большего и потому, позволив несколько минут передохнуть, снова стал двигаться, наполняя ее, увлекая в головокружительное путешествие, приказывая присоединиться к нему.
Рядом струился водопад, и его хрустальный звон смешивался с ее тяжелым дыханием, резкими командами и тихими нежностями. Их губы слились, и слова стали не нужны. Он впился пальцами в ее попку. Выпад... теплая струя... и все затихло...
Потом они молча направились к тропе. Дин шел впереди, и она, к собственному потрясению, вдруг заплакала. Прежнее желание принадлежать кому-то снова пустило в ней корни.
Но Дин пошел быстрее, увеличивая расстояние между ними. Что же, она его понимает. Он заводил и рвал отношения так же привычно, как другие люди меняли одежду. Друзья, любовницы... все казалось ему таким легким. Заканчивалась одна связь, и его уже ждала длинная очередь людей, спешивших заполнить пустоту.
Он повернулся и что-то крикнул насчет свежего воздуха и аппетита. Она фальшиво рассмеялась. Но удовольствие от их встречи пропало. То, что началось как всего лишь глупая сексуальная игра, оставило ее столь же уязвимой и беззащитной, как когда-то в детстве.
Письмо от Вирджинии, пересланное из Сиэтла, прибыло на следующий день. Блу разорвала конверт, откуда выскользнул снимок: шесть школьниц в засаленной одежде, со слезливыми улыбками на фоне простого деревянного строения в джунглях. В середине стояла ее мать с видом усталым, но торжествующим. На обратной стороне чернело несколько слов:
«Они в безопасности. Спасибо».
Блу долго смотрела на снимок и, вбирая глазами лицо каждой девочки, которую спасли ее деньги, простила все обиды.
В четверг, через четыре дня после похода в горы Смоукиз и за два дня до вечеринки Ниты, Блу положила на стены последние штрихи. Теперь фрески имели самое поверхностное сходство с оригинальными набросками, но и не напоминали слащавые пейзажи ее студенческих лет. Они стали чем-то другим и казались абсолютно неверными, неправильными и даже ошибочными, но она не могла заставить себя их переделать.
Все с уважением отнеслись к ее требованию держаться подальше от столовой, и Блу назначила торжественное открытие на завтрашнее утро.
Еще раз оглядев стены, она вытерла потный лоб. Сегодня утром система кондиционирования сломалась, и даже с вентилятором и открытыми окнами она изнемогала от жары, чувствуя легкую тошноту и вполне реальную панику. Что, если...
Но она подумает об этом после вечеринки. Не раньше.
Блу оттянула влажную футболку и снова уставилась на свою жалкую, бездарную работу.
Самую любимую из всех, сделанных до того.
Она закончила лессировку последнего уголка фрески, используя кусочки марли, чтобы тени казались более мягкими, и принялась убирать кисти, когда услышала шум приближавшихся машин. Выглянув в окно, она увидела два белых, невероятно длинных лимузина. Двери открылись, и оттуда посыпалась совершенно поразительная компания. Мужчины, все до одного – великаны, с мощными шеями, бугрящимися бицепсами и массивными торсами. Женщины, несмотря на разницу в цветах кожи и прическах, казалось, прибыли прямо из лабораторий клонирования молодых и неотразимых куколок. На головах коронами высились дорогущие очки, с запястий свисали дизайнерские сумочки, откровенные наряды обтягивали гибкие тела. По-видимому, реальная жизнь Дина Робийара наконец вторглась в сказочный тихий мирок фермы.
121 
