126 
– Я уже сказала, что больше этого не будет.
– Хочешь, чтобы я поверил в твой полный отказ от секса?
– От секса с рокерами.
Она шагнула к крыльцу и, выключив плейер, собрала вещи.
– С тех пор как я больше не пью, у меня были три долгие связи. С копом, телепродюсером и фотографом, который и привел меня в «Харт-гэлери». Все классные парни, но никто не умеет спеть и ноты. Даже под караоке.
В темноте она разглядела его насмешливую улыбку.
– Бедняжка Эйприл. Добровольно лишить себя горячей рокерской любви!
– Я стала уважать себя. Вероятно, гораздо больше, чем это удается тебе.
– Может, ты разочаруешься, Эйприл, но я тоже вышел из игры много лет назад. И давно привык к прочным связям, – парировал он, поднимаясь и складывая одеяло. – Кстати, насчет прочных связей: это единственное, чего мы так и не пробовали. Может, давно пора попытаться?
Потрясенная Эйприл молча уставилась на него. Он сунул одеяло ей в руки, коснулся губами щеки и ушел.
* * *
Назавтра ровно в семь утра Дин подъехал к дому Ниты. Он был ужасно зол на себя за то, что так обидел вчера Блу. Но сделал это по одной причине: не желал отвечать на вопросы приятелей. Да и как он мог объяснить им то, чего не мог растолковать самому себе?! Всю жизнь женщины делились для него на друзей и любовниц, Блу же каким-то невероятным образом стала и тем, и другим.
Когда он шел к задней двери, из птичьей ванночки Ниты вылетела голубка.
Он проскользнул в дверь, не потрудившись постучать. Нита сидела за кухонным столом в пышном платиновом парике и халате с аляповатым цветочным рисунком.
– Я вызываю полицию, – объявила она скорее раздраженно, чем злобно. – Пусть вас арестуют за взлом и вторжение на чужую территорию.
Дин наклонился и почесал коматозного Танго за ушами.
– Нельзя ли мне немного кофе?
– Еще только семь утра. Могли бы постучать.
– Что-то не хотелось. Вы же не стучите, вламываясь в мой дом!
– Лгун! Я всегда стучу. А Блу еще спит. Так что убирайтесь и не надоедайте мне.
Он наполнил две кружки крепчайшим черным кофе.
– Что она делает в постели так поздно?
– По-моему, это вас не касается!
Похоже, ее негодование наконец прорвалось на поверхность, потому что она бесцеремонно наставила на него указательный палец: алая пуля, летящая прямо ему в голову.
– Вы разбиваете ее сердце, и вам на это плевать!
– Блу не в себе, разумеется, но что касается разбитого сердца – это чистый бред, мэм, – отмахнулся он, обходя Танго. – Оставьте нас наедине.
Нита со скрипом отодвинула стул.
– Хотите совет, мистер Большая Шишка? На вашем месте я взглянула бы на то, что она хранит в ванной под раковиной.
Но Дин, проигнорировав ее, помчался наверх.
Блу не удивилась, услышав голос Дина, препиравшегося с Нитой, и продолжала одеваться. Солнце, лившееся сквозь двери балкона, било в лицо. Блу застегнула молнию джинсов и выпрямилась. Она знала, что ночью Дин попытается залезть на балкон, и, боясь спасовать перед ним, легла в спальне, рядом с комнатой Ниты. Сейчас он снова попытается подлизаться к ней, сделав вид, будто ничего такого не случилось. Что же, удачи ему!
Едва она уселась на край кровати и взялась за босоножки, в дверях появился Дин. Светлые волосы, потрясающая фигура... абсолютно неотразим. Она потянула за ремешок босоножки.
– У меня куча дел. Завтра вечеринка, а еще ничего не готово. Прости, но у меня нет времени на разговоры.
Он поставил кружку на прикроватную тумбочку.
– Ты на меня злишься.
О, злость – это только часть ее истинных чувств. Та, которая не лежит на поверхности.
– Позже, Дин. Настоящие мужчины избегают выяснения отношений.
– Не надоело молоть вздор?
Интонации полевого командира неизменно заставали ее врасплох.
– Вчерашняя история никак с тобой не связана. Во всяком случае, это не то, что ты думаешь.
– Да? А мне казалось иначе.
– Ты посчитала, что я стыжусь познакомить тебя со своими друзьями из-за отрепьев, которые в твоем представлении сходят за одежду, и дерьмового характера, но это далеко не так.
Блу порывисто вскочила.
– О, не трать зря слов! Я не та женщина, с которой, по мнению твоих приятелей, может спать Малибу Дин, а ты не хотел отвечать на их вопросы.
– Ты действительно считаешь меня таким узколобым?
– Нет. В основе своей ты джентльмен. И именно поэтому не хотел обнародовать тот факт, что я – всего лишь добрый приятель с постельными привилегиями.
126 
