79 
– Не делай этого!
– Она дома! Я чувствую смрад серы.
– Очевидно, она не желает говорить с тобой.
– Ее проблемы. Зато я хочу поговорить с ней.
Он пошел дальше. Блу скрипнула зубами и догнала его.
Перед гаражом, сложенным из того же камня, что и дом, росли квадратный клочок подстриженной травы и ряд безбожно обкорнанных кустов. И ни одного цветочка: только пустая бетонная купальня для птиц.
Игнорируя протесты Блу, Дин подошел к крылечку черного хода, прятавшемуся под коротким бетонным навесом, и повернул ручку. Блу тут же зашипела, как рассерженная кошка:
– Нита Гаррисон уже звонит в полицию! Отдай свой бумажник, прежде чем тебя арестуют!
Дин оглянулся и вскинул брови:
– Зачем тебе мой бумажник.
– Ужин.
– Поразительная наглость, даже для тебя!
Он просунул голову внутрь. Где-то тихо хрипло тявкнул пес, но тут же смолк.
– Миссис Гаррисон! Это Дин Робийар. Вы оставили дверь черного хода незапертой! – воскликнул он и немедленно вошел.
А вот Блу уставилась на открытую дверь и осторожно присела на ступеньку крыльца. Даже полиция Гаррисона не сможет арестовать ее, если она останется здесь и не войдет в дом.
Девушка оперлась локтями на колени, решив дождаться Дина.
Раздражительный женский голос нарушил вечернюю тишину:
– Что это вы тут делаете? Немедленно проваливайте из моего дома.
– Я знаю, миссис Гаррисон, это маленький город, но все равно не стоит держать двери открытыми.
– Вы слышали меня! – завопила она еще пронзительнее и громче.
Блу снова различила следы бруклинского акцента.
– Убирайтесь!
– Как только мы поговорим.
– Я не к вам обращаюсь! Что ты здесь делаешь, девчонка?
Резко обернувшись, Блу увидела маячившую на пороге миссис Гаррисон в полной боевой раскраске, высоком платиновом парике, широких светло-голубых трикотажных слаксах и таком же топике с вырезом «лодочка», которую она украсила бесчисленными золотыми кулонами. Этим вечером распухшие щиколотки нависали складками над изношенными ярко-розовыми шлепанцами.
Блу сразу перешла к сути вопроса:
– Что я здесь делаю? Не вламываюсь в чужой дом.
– Она вас боится. – пояснил Дин откуда-то из глубины дома. – В отличие от меня.
Миссис Гаррисон оперлась обеими руками на трость и уставилась на Блу, как на случайно забежавшего в дом таракана. Блу неохотно встала.
– Я не боюсь вас. – заверила она, – но ничего не ела с самого завтрака, а в тюрьме ничего нет, кроме автомата с колой, и... словом, не важно.
Миссис Гаррисон презрительно фыркнула и пошаркала к Дину.
– Вы сделали огромную ошибку, мистер Важная Персона.
Блу заглянула внутрь.
– Он не виноват. Просто его слишком часто били по голове. – сообщила она и, поддавшись любопытству, переступила порог.
В отличие от безрадостно выглядевшего участка помещения оказались захламленными и неубранными. У черного хода громоздились стопки газет, а полу из кафельных плиток с золотистыми искорками не помешала бы влажная уборка. На столике французской работы были разбросаны письма, стояли пустая миска из-под хлопьев, кружка с остатками кофе, валялась банановая кожура. По всему дому стоял какой-то кислый, затхлый запах Очень старый, перекормленный черный Лабрадор с седой мордой лежал в углу с отклеившимися обоями в золотистую полоску. Позолоченные кухонные стулья и маленькая хрустальная люстра придавали кухне кричащую лас-вегасскую атмосферу. Нита подняла трость.
– Я звоню копам.
И тут Блу не выдержала:
– Предупреждаю, миссис Гаррисон: на первый взгляд Дим кажется безобидным малым, но игроки НФЛ – сущие дикари и полузвери. Он просто скрывает свою сущность лучше, чем большинство из них.
– Воображаете, будто действительно способны меня запугать? – рявкнула Нита. – Я выросла на улицах, кошечка.
– Я просто пытаюсь объяснить вам реальную ситуацию. Вы расстраиваете его, а это до добра не доведет.
– Здесь мой город! Он ничего мне не сделает.
– Это вы так думаете.
Блу прошла мимо Дина, наклонившегося, чтобы погладить древнего пса.
– Футболисты – сами себе закон. Я знаю, что местная полиция у вас в кармане. И только на прошлой неделе вы выкинули грязный трюк, но едва Дин начнет раздавать автографы и билеты на игру, те же копы забудут ваше имя!
Нужно отдать должное старой ведьме: вместо того чтобы струсить и отступить, она ехидно ухмыльнулась Дину.
79 
