89 
— Что ты хочешь сказать?
— Я не отношусь к тем циникам, которые считают, что любовь не существует, потому что видел, как любят другие. Но я не могу испытывать ее сам. Ни к женщине, ни к кому бы то ни было. Я никогда ее не испытывал.
— О, Алекс…
— Это не значит, что я не делал попыток. Нет, я встречал в жизни много прекрасных женщин и единственное, чего добился, — это причинил им боль. Вот почему я так хочу, чтобы ты пила противозачаточные пилюли. Не могу позволить себе роскошь иметь детей.
— Ты не веришь, что можешь поддерживать с женщиной долгие отношения? Дело в этом?
— Я знаю, что наши отношения долго не продлятся. Но причина лежит гораздо глубже.
— Я не совсем тебя понимаю. Ты болен?
— Ты меня внимательно слушала?
— Да, но…
— Я не способен испытывать эмоции, которые доступны другим людям. Я не испытываю ни к кому никаких чувств. Даже к детям. Каждый ребенок заслуживает, чтобы его любил собственный отец, но своему ребенку я не смогу дать любви.
— Я тебе не верю.
— А ты поверь! Я знаю себя и нисколько не кокетничаю.
Многие люди очень легко относятся к деторождению, но не я.
Детям нужна любовь, и, если они ее не чувствуют, в их душе обязательно происходит что-то непоправимое. Я не смогу жить с ощущением, что не дал своему ребенку способности любить.
— Каждый человек способен любить, тем более собственное дитя. Ты почему-то хочешь выглядеть в моих глазах… чудовищем.
— Может быть, лучше назвать это мутантом. Мое воспитание вызвало у меня отклонение от нормы. Для меня невыносима сама мысль о том, что мой ребенок вырастет с чувством, что его не любит отец. Пусть эта патология закончится на мне.
Ночь была на удивление теплой, но Дейзи бил озноб от осознания того, что путы страшного прошлого никогда полностью не отпускали Алекса. При этой мысли она ощутила сильную душевную боль и, пытаясь унять озноб, обхватила себя руками.
Она никогда всерьез не помышляла о том, чтобы иметь детей от Алекса, но, видимо, это желание подсознательно существовало, и теперь Дейзи чувствовала себя обворованной.
Она внимательно взглянула на профиль Алекса, четко вырисовывавшийся на фоне ярко освещенной карусели. Резкое противоречие между веселыми ярко освещенными лошадками и мрачным лицом мужа переполнило душу Дейзи жалостью. Ярко раскрашенные фигурки казались воплощением невинности, беззаботности и детства, а скорбные глаза и опустошенное сердце Алекса олицетворяли отверженность и одиночество. Раньше она думала, что нуждается в помощи, а оказалось, что раны Алекса глубже и страшнее, чем ее собственные.
Возвращаясь домой, они молчали — говорить было больше не о чем, все сказано. У площадки в ожидании Дейзи бродил отвязанный Картофелина. Увидев девушку, он издал радостный приветственный звук.
— Я отведу его в слоновник, — предложил Алекс.
— Нет, нет, — запротестовала Дейзи. — Я сама. Мне надо побыть одной.
Он кивнул и погладил Дейзи по щеке. В глазах его стояла такая неизбывная грусть, что у девушки сжалось сердце.
Она отвернулась и потрепала слоненка по хоботу:
— Пошли, разбойник.
Она отвела слоненка к стойлу и привязала его к шесту, потом нашла старое одеяло и, расстелив его на земле, уселась рядом, обняв колени. Картофелина шевельнулся и зашагал к Дейзи. Сначала она подумала, что сейчас он на нее наступит, и невольно напряглась, но он с обеих сторон обступил Дейзи своими колонообразными ногами и опустил хобот.
Дейзи оказалась в теплой пещере. Прижавшись щекой к шероховатому туловищу слоненка, она слышала размеренное биение его доброго сердца. Пора было возвращаться домой, но Дейзи не хотелось двигаться — под этой огромной, весом не меньше тонны тушей она чувствовала себя в полной безопасности. Хорошо, если бы Алекс был тоже маленьким и мог уместиться рядом с ней под защитой верного сердца Картофелины.
Глава 15
Когда Дейзи вернулась в трейлер, Алекс уже спал. Она тихонько разделась, натянула на себя одну из просторных футболок мужа и направилась к кушетке.
— Не сегодня, Дейзи. Ты мне нужна, — услышала она с кровати хрипловатый шепот.
Она повернулась и вперила взгляд в полуприкрытые, потемневшие от желания глаза мужа. Волосы его были всклокочены, в призрачном свете луны поблескивал золотой образок на груди.
Дейзи все еще находилась под обаянием охваченного беззаветной любовью сердца слоненка. Она не смогла отказать Алексу.
89 
