= Всё, что колёсное есть – обозное, артиллерийское,

санитарное, забило поляну без рядов, без направления.

На двуколках, фургонах – раненые,

сестры и врачи.

Что попало на телегах – оружие, амуниция, вещи,

может и захваченные у немцев…

Пехота стоит, сидит, переобувается, подправляется…

Верховые казаки стеснёнными группами…

Разрозненная артиллерия…

= Обречённая военная толпа.

= А вот и генеральская группа, верхами.

И казачья конвойная сотня при ней.

= Генерал Клюев. Напряженье держаться с внешней

важностью. Смотреть с важностью, бровями двигать

(а иначе ведь и слушаться перестанут):

– Вахмистр! снимите нательную рубаху.

Взденьте на пику! Выезжайте медленно

к противнику.

= Вахмистр – как приказано. Пику передал соседу,

снимает рубаху верхнюю, снимает рубаху нательную…

= и вот уж одет, а рубаха – белым флагом на пике.

Ехать?

Но что-то гул.

= Это – казаки между собой гудят.

= Вахмистр смотрит на них, замер.

И Клюев на них оборачивается.

Тише гул.

Клюев машет,

и вахмистр с белым флагом отъезжает.

Громче гул.

= От другой казачьей группы, подальше:

– А мы – сдюжаем!

– Казаки не сдаются!!… где это видано?

Да не Артюха ли Серьга, плут забиячный,

кругловатый, фуражка кой-как, из-за чужой спины

кричит дерзко, разносисто:

– Вилять – не велят!

= Клюев – черезсильным окриком (а уверенности -

никакой):

– Кто там командует?

= И выезжает вперёд с капитанским беззвёздным

погоном изгибистый, стройный, вьющийся в седле

офицер. Лицо литое, черноглазый, – никакого

почтения! – ах, сидит! ах, избочился, пальцы

на сабельной рукояти:

– Сорокового Донского е-са-ул Ведерников!

Посмотрел на генерала – добавлять ли?

И ничего не добавил.

Новый гул, новые восклицания.

= Клюев оглядывается, оглядывается…

на пехоту, на столпленье людское.

Кто как, кто слаб, кому хоть и сдаться,

а этот солдат кричит, за затылок взявшись,

фуражка сбилась, где вся дисциплина? Где форма? -

– Чего это? в плен? а мы – не изъявляем!

Поддерживающий гул

соседних с ним солдат.

И их подполковник идёт, прорезая толпу, обходя

телеги,

к верховому генералу,

оборот:

= сюда, к нему, снизу вверх, как покуситель на царя,

вот выхватит пистолет и застрелит. Руку

вздёрнул – нет, честь отдаёт:

– Подполковник Сухачевский, Алексопольского

полка! Вы приняли командование и

15-м корпусом тоже! Вы обязаны

выводить нас… генерал!

Снизу вверх – простреливающе, с презрением.

= Уже и – не превосходительство… И нет твёрдости

возражать. Клюева мутит. Глаза закрыл,

открыл -

стоит Сухачевский, не уходит.

Да разве генерал не понимает! Да разве ему

самому легко? Но – во избежание кровопролития?…

Ну, да он ни на чём не настаивает. Со слабостью:

– Пожалуйста… кто хочет – пусть спасается. Как умеет.

Вынул платок, лоб отереть. А отерши, смотрит:

= платок! он – белый! он – большой, генеральский

платок!

= И, взяв его за уголок, подальше от неприятностей

с этими подчинёнными, перед собой спасительно

помахивая,

шагом конным поехал к опушке, сдаваться,

вослед вахмистру с рубахой.

= И – весь штаб за ним, кавалькадой.

И – потянулись, кому скорей бы конец…

скорей бы конец…

скорей бы…

= А близ лазаретного скопленья

врач с лошади командует:

– Внимание! Командир корпуса объявил о

сдаче. Все, кто рядом с моим лазаретом, –

бросай оружие! Бросай!

= Недоуменный маленький солдатик, винтовку

няньча:

– И куды ж её бросать?

– Под деревья кидай, вон туда!

А из фургона, из-под болока, выбирается в одном