Особенно,... 
16 
– Это еще почему? – сердито воскликнула Кассандра, вскакивая на ноги. От признательности, которую она испытала к мужу в первые минуты, не осталось и следа. – Потому что он писатель? Ты что же, считаешь, что Дольф – безнравственный представитель богемы? Уверяю тебя, это глубоко порядочный и во всех отношениях достойный человек.
Абсурдность ситуации, в которой она была вынуждена расхваливать любовника перед собственным мужем, осталась незамеченной обоими супругами.
Вальмар, вздохнув, снова опустился в кресло.
– Неужели ты думаешь, что я настолько ограничен? Я вовсе не считаю, что писатели, художники и прочие представители творческих профессий нам не ровня. Никто не заподозрит меня в подобном снобизме. Надеюсь, Кассандра, ты это понимаешь. Я имею в виду совсем другое. – Он наклонился вперед и с внезапным ожесточением продолжил: – Ты не можешь встречаться с этим человеком вовсе не потому, что он писатель… Тебе нельзя бывать у него, потому что он еврей. Мне тяжело и неприятно говорить тебе об этом. Я считаю, что события, происходящие у нас в стране, отвратительны. Но факт остается фактом. Ты – моя жена, мать моих детей, и я не хочу, чтобы тебя убили или посадили в тюрьму! Понимаешь ты это или нет, черт тебя подери! Это ведь не шутка!
Кассандра не верила собственным ушам. Ей казалось, что кошмарный сон, начавшийся во время беседы с Дольфом, никак не закончится.
– Ты хочешь сказать, что его могут убить?
– Я не знаю, что они могут с ним сделать. Честно говоря, я сам уже мало что понимаю. Но мне ясно одно: если мы будем вести себя тихо и не ввязываться в неприятности, тебе, мне, Ариане и Герхарду ничто не угрожает. Но твой друг в опасности. Кассандра, прошу тебя… – Он схватил ее за руку. – Если с ним случится что-то плохое, я не хочу, чтобы он утянул тебя за собой. Если бы мы жили в другие времена, я бы страдал молча, делал бы вид, что ничего не замечаю. Но сейчас это невозможно. Я должен тебя остановить. Ты сама должна остановиться.
– А как же он?
Кассандра была так испугана, что даже не могла плакать. Слова мужа окончательно сняли пелену с ее глаз.
Вальмар лишь покачал головой:
– Мы ничем не можем ему помочь. Если он достаточно умен, то уедет из Германии. – Он взглянул на Кассандру. – Скажи ему об этом.
Кассандра смотрела на огонь, не зная, как быть.
Она твердо была уверена лишь в одном: Дольфа она не бросит ни при каких обстоятельствах – ни сейчас, ни потом.
Когда Кассандра вновь взглянула на мужа, кроме гнева, в ее глазах еще читалась и нежность. Она подошла к Вальмару и ласково поцеловала его в щеку.
– Спасибо тебе за то, что ты так великодушен со мной.
Ни единым словом он не упрекнул ее за измену. Его тревожила лишь ее безопасность, даже безопасность ее возлюбленного. Все-таки Вальмар необыкновенный, подумала Кассандра. В этот миг она любила его больше, чем когда бы то ни было. Положив руку ему на плечо, Кассандра спросила:
– Значит, все так плохо?
Он кивнул:
– Еще хуже, чем ты думаешь. Мы всего не знаем. – И добавил: – Но придет время, и мы узнаем обо всем.
– Не могу понять, как могло дойти до такого.
Она направилась к выходу, а Вальмар взволнованно крикнул ей вслед:
– Ты сделаешь то, о чем я тебя попросил?
Кассандра хотела бы успокоить его, дать какие угодно обещания, но теперь ложь между ними стала невозможна. Вальмар и сам знал правду. Вот и хорошо, можно не лгать, подумала она.
– Я не знаю.
– Но у тебя нет выбора! – сердито воскликнул он. – Кассандра, я запрещаю тебе…
Но ее в комнате уже не было.
Глава 4
Полтора месяца спустя внезапно исчез один из друзей Дольфа, тоже писатель. Он не был такой знаменитостью, как Штерн, но в последнее время тоже никак не мог найти издателя, который согласился бы его печатать. В два часа ночи любовница Гельмута (так звали этого человека) позвонила Дольфу в истерике. Она гостила у матери, а когда вернулась домой, то увидела, что квартира перевернута вверх дном, Гельмут исчез, а на полу пятно засохшей крови. Рукопись, над которой он работал, была разбросана по всей комнате. Соседи слышали крики, но ничего определенного сказать не могли. Дольф немедленно отправился на квартиру к Гельмуту и увез несчастную женщину к себе. На следующий день она переехала к своей сестре.
В тот день, когда Кассандра приехала в Шарлоттенбург, Дольф пребывал в глубочайшей депрессии. Исчезновение Гельмута совершенно выбило его из колеи.
16 
