46 
– Очевидно, наш славный лейтенант чем-то занят. Придется подыскать вам другого провожатого.
Он произнес это таким тоном, словно Ариану должны были сопроводить в какой-нибудь номер «люкс», однако девушка прекрасно понимала, что ей уготована тюремная камера. Терпение капитана лопнуло – он раздраженно вскочил и, сверкая ярко начищенными сапогами, распахнул дверь. Было почти семь часов вечера. Гильдебранд, судя по всему, отправился ужинать. В приемной за письменным столом сидел еще один офицер – высокий мужчина с мрачным лицом и длинным шрамом через всю щеку.
– Фон Трипп, куда подевались все остальные?
– Ужинают. – Офицер взглянул на часы. – Уже поздно.
– Свиньи. Им бы только брюхо набить. Ну да ладно, ничего. Вы тоже сгодитесь. Кстати, вы-то почему не ужинаете?
Он недовольно уставился на обер-лейтенанта, который в ответ чуть скривил губы в холодной улыбке:
– Я сегодня на дежурстве, господин капитан.
Фон Райнхардт жестом показал на приоткрытую дверь своего кабинета:
– Я с ней закончил. Отведите ее вниз.
– Слушаюсь.
Фон Трипп вытянулся, щелкнул каблуками и вошел в кабинет.
– Встать! – негромко приказал он.
Ариана от неожиданности чуть не подпрыгнула.
– Что, простите?
Глаза капитана фон Райнхардта вспыхнули недобрым блеском.
– Обер-лейтенант приказал вам встать, фрейлейн. Извольте выполнять его распоряжения. Иначе у вас могут возникнуть неприятности…
Он красноречиво пощелкал хлыстиком по сапогу.
Ариана немедленно вскочила, охваченная паникой. Что они собираются с ней делать? Высокий блондин, столь бесцеремонно приказавший ей встать, имел довольно устрашающий вид, а больше всего ее напугал шрам. Офицер был похож на бесчувственный, жестокий автомат.
– Желаю приятно провести время, фрейлейн, – насмешливо сказал ей вслед капитан.
Ариана ничего ему не ответила. В приемной обер-лейтенант крепко взял ее за локоть.
– Идти рядом со мной, не прекословить. Я не вступаю в пререкания с арестованными, в особенности с женщинами. Не усложняйте задачу мне и себе.
После этого сурового предостережения Ариана старалась не отставать от офицера ни на шаг, хотя шел он очень быстро. Итак, все стало окончательно ясно: она арестована. Ни больше и ни меньше. Девушке стало страшно – сумеет ли отец выручить ее из беды?
Высокий офицер провел ее одним коридором, потом другим, затем они долго спускались по лестнице куда-то в подземелье. Навстречу дохнуло сыростью и холодом. Перед массивной стальной дверью обер-лейтенант остановился, открылось окошечко, оттуда выглянул охранник и внимательно оглядел их обоих. Дверь распахнулась и тут же с ужасающим лязгом захлопнулась, впустив арестованную и конвоира. Заскрежетали замки и засовы. Ступеньки лестницы снова вели куда-то вниз. Все это напоминало какое-то жуткое средневековое подземелье, и, когда Ариана увидела уготованную ей камеру, она поняла, что так оно и есть.
Фон Трипп подождал, пока охранница с унтерофицерскими погонами обыщет арестованную, а затем вошел вслед за Арианой в отведенную ей камеру. Из коридора доносились женские крики, рыдания, девушке даже показалось, что где-то плачет ребенок. Но лиц она не видела, ибо каждая камера находилась за стальной дверью с крошечным зарешеченным окошечком. Ариана и не представляла, что на свете могут существовать столь кошмарные места. Оказавшись в темном каменном мешке, она сжалась в комок. Ей неудержимо хотелось кричать, биться, выть от ужаса. В зарешеченное оконце проникали тусклые лучи света, и когда глаза Арианы привыкли к темноте, она увидела в углу большой белый таз, очевидно исполнявший здесь функцию туалета. Эта малозначительная деталь окончательно дала ей понять, что она действительно находится в тюрьме.
Задыхаясь от зловония, Ариана жалобно вскрикнула, потом опустилась на корточки в углу камеры, закрыла лицо руками и зарыдала.
Глава 15
Вальмар фон Готхард сошел с поезда в Базеле, осторожно огляделся по сторонам и вышел из города, направляясь к границе. Ему предстояло добраться пешком до Лераха, а там сесть на берлинский поезд. Все тело ныло от усталости; одежда его за минувшие сутки пришла в такое состояние, что ему больше не нужно было специально пачкаться, дабы выглядеть естественнее. Никому бы в голову не пришло, что этот оборванный старик управляет банком «Тильден», встречается с рейхсминистром финансов и является оплотом германской олигархии. По дороге брел запыленный бродяга, явно отшагавший пешком не один десяток миль. Вряд ли кто-нибудь поверил бы, что у этого оборванца бумажник, туго набитый купюрами.
46 
