Особенно,... 
29 
– Я люблю тебя. – Теперь он казался менее испуганным и больше походил на того Бернардо, которого она знала.
– Но, Нардо... все эти годы?
.– Да. – Теперь он произнес это с гордостью. Он почувствовал себя лучше. Наконец-то он сказал ей.
– Как ты мог?
– Очень просто. Ты часто бываешь как заноза в пальце, но, как ни странно, от этого не тяжелее любить тебя. – Он улыбался, и она вдруг засмеялась; казалось, это разрушило некоторое напряжение, висевшее в воздухе.
– Но почему? – Она встала и задумчиво подошла к огню.
– Почему я любил тебя или почему не говорил об этом?
– И то и другое. И почему сейчас? Почему, Нардо, ты должен был сказать мне это сейчас? – В ее голосе вдруг зазвучали слезы, навернувшиеся на глаза, когда она прислонилась к камину, глядя на огонь.
Он тихо подошел к ней, встал рядом и нежно повернул ее лицо к себе, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Я не говорил тебе все эти годы, потому что любил вас обоих. Ты знаешь, что я любил и Амадео тоже. Он был необыкновенным человеком. Я никогда не сделал бы ничего, что могло бы причинить боль ему или тебе. Я спрятал подальше свои чувства, я их сублимировал и вкладывал в работу и, возможно... – он улыбнулся, – даже в сражения с тобой. Но теперь все изменилось. Амадео больше нет. И день за днем, неделю за неделей я наблюдаю за тобой, одинокой, убивающей себя, и ты одна, всегда одна. Я больше не могу этого выдерживать. Я здесь для тебя. Я был рядом все эти годы. Тебе пора узнать об этом и повернуться ко мне, Изабелла. И... – Он долго колебался, стоя молча, а затем произнес: – Настал и мой черед. Настало время, когда я смог сказать, что люблю тебя, хочу почувствовать тебя в своих объятиях, стать отчимом Алессандро, если ты позволишь, а не просто его другом. Возможно, я сошел с ума, что сказал тебе все это, но я должен был... я слишком долго любил тебя.
Его голос стал хриплым от долгие годы скрываемой страсти, и у нее по лицу медленно потекли слезы, безжалостно скатываясь по щекам на платье. Бернардо наблюдал за ней, а потом приблизил руку к ее лицу и вытер слезы. Он впервые так прикоснулся к ней и почувствовал, как в нем неудержимо закипает страсть. Почти не раздумывая, он прижал ее к себе и крепко прижался губами к ее устам. Изабелла не оттолкнула его, и на мгновение ему показалось, что она ответила на его поцелуй. Она была жаждущей, одинокой, печальной и напуганной, но происходящее было столь неожиданным для нее, и она решительно оттолкнула его. Они оба задохнулись, но Изабелла с обезумевшим взглядом посмотрела на своего старого друга.
– Нет, Нардо... нет! – Она восстала и против того, что он ей только что сказал, и против его поцелуя.
Но у него был еще более испуганный вид, чем у нее, и он замотал головой:
– Прости меня. Не за то, что я сказал. А за то, что я поспешил... Я... о Господи, прости меня. Еще слишком рано. Я был не прав.
Ей вдруг стало болезненно жаль его. Было очевидно, что он страдал долгие годы. И все это время она ничего не знала и была уверена, что Амадео, так же как и она, ни о чем не догадывался. Но как она могла не заметить? Теперь она смотрела на него с состраданием и нежностью, протягивая обе руки.
– Не извиняйся, Нардо, все хорошо. – Но когда в его глазах вспыхнул яркий лучик надежды, она быстро покачала головой: – Нет, я не это имела в виду. Я просто не знаю. Все слишком скоро. Но ты был прав: ты должен был сказать мне о своих чувствах. Ты должен был давно сказать мне.
– И что бы тогда было? – На мгновение в его голосе зазвучала горечь и ревность к старому другу.
– Не знаю. Но я, наверное, казалась глупой и жестокой все эти годы. – Она с теплотой посмотрела на него, и он улыбнулся.
– Нет. Просто слепой. Но возможно, так было лучше. Если бы я сказал тебе, то все бы усложнилось. Это возможно и теперь.
– Этого не должно случиться.
– Но это возможно. Ты хочешь, чтобы я ушел из «Сан-Грегорио», Изабелла? – Он спросил это искренне, и его голос прозвучал очень устало. Это был тяжелый вечер для него.
Но теперь у нее вспыхнули глаза, когда она посмотрела на него.
– Ты сошел с ума? Почему? Из-за того, что ты поцеловал меня? Потому что сказал, что любишь меня? Из-за чего ты собрался уходить? Не поступай так со мной, Нардо. Ты нужен мне. Я не знаю, что чувствую сейчас. Я до сих пор в оцепенении. Я еще хочу Амадео днем и ночью... до меня не доходит, что он никогда не вернется домой. Я все еще жду его... я все еще слышу, вижу, чувствую его запах... В моей жизни нет места никому, кроме Алессандро. Сейчас я ничего не могу обещать тебе. Я почти не слышу того, что ты говоришь. Я слышу, но до конца не понимаю. Не вполне. Возможно, когда-нибудь я пойму. Но до тех пор я могу любить тебя только так, как любила всегда, – как брата, как друга. Если для тебя это достаточная причина, чтобы покинуть «Сан-Грегорио», тогда уходи, но я никогда этого не пойму. Мы можем продолжать, как было всегда, и нет причины менять что-либо.
29 
