chitat 
43 
От этих слов у Анны возникло такое ощущение, будто с нее содрали кожу. Наверное, от этой женщины вообще невозможно что-то скрыть!
– Ведь это мужчина – я не ошиблась? И ты позволила себе влюбиться? Да разве мужчины этого стоят? Разве ты ему нужна? Какая глупость – пожертвовать своим даром, своим талантом ради него!
Прошло немало времени, пока Анна справилась с потрясением и попыталась ответить, с чрезвычайной осторожностью подбирая слова.
– Это очень хороший человек, – вымолвила она наконец, – и мы действительно любим друг друга.
– Ну вот, поздравляю, ты стала настоящей шлюхой – ничуть не хуже других! Теперь ты будешь заодно с такими же ничтожествами отплясывать, что прикажут – лишь бы было под музыку! Тебе место в бродячем цирке, в парижском кабаке, а не на сцене Мариинского театра! Здесь тебе нечего делать, Анна! Я ведь предупреждала: ты не можешь оставаться такой, как они. Выбор за тобой.
– Но, мадам, я же не смогу провести на сцене всю свою жизнь, хотя люблю балет всей душой. И я хотела бы сделать правильный выбор, стать великой и оправдать ваши надежды… Но я не могу не любить и его.
– Тогда лучше уйди сразу. Не трать попусту время – и мое, и остальных учителей. Никто не пожелает иметь с тобою дело, если ты не станешь такой, какой была прежде. Или все – или ничего. Выбор за тобой, Анна. И если ты выберешь его – это будет неправильным решением. Поверь мне. Он никогда не даст тебе то, что ты получила бы у нас. Ты никогда не почувствуешь себя такой, какой была бы на сцене. Знать, что твой танец зрители не забудут никогда, – вот высшее счастье. Ты была великой, когда уезжала от нас в Царское Село. А вернулась к нам полным ничтожеством.
Анна не верила своим ушам, ей казалось, что это просто поток жестоких, хотя и знакомых слов. Она и прежде знала, что думает об этом мадам Маркова. Для нее балет заменял любовь и веру, на алтарь которой не жалко было положить собственную жизнь. Именно так поступила когда-то она – и теперь ожидала, что ученицы последуют по ее стопам. И Анна честно выполняла свой долг, но теперь такая жертва была для нее не под силу. Она не желала ограничивать свою жизнь балетным станком.
– Да кто он такой? – спросила наставница под конец. – Разве он так для тебя важен?
– Да, он важен для меня, мадам, – прошептала Анна, все еще стараясь держаться почтительно, все еще надеясь, что ей удастся сохранить и свою любовь, и свой талант. Что она сумеет с честью уйти из балетной школы, дождавшись того дня, когда Николай будет готов ее принять.
– И что ему от тебя надо?
– Жениться на мне. – Анна совсем оробела при виде отвращения на лице у мадам Марковой.
– Так с какой стати ты все еще здесь? Ну как прикажете это объяснять? К тому же Анне не хотелось сейчас вдаваться в подробности.
– Я бы хотела сначала выполнить свой долг перед труппой, может, даже поехать с ними на гастроли, если меня возьмут обратно и если мне удастся вернуть прежние навыки.
– Откуда такая щепетильность? – И тут хозяйка балетной школы подозрительно прищурилась и спросила, в очередной раз подтвердив репутацию всеведущей особы: – Он что, уже женат?
И снова Анна не нашлась, что ответить, и в комнате повисла напряженная тишина.
– Ну, так, стало быть, ты еще глупее, чем я считала! Даже эти ничтожные шлюхи стократ умнее тебя! Им по крайней мере удается заполучить мужа, заплыть жиром и наплодить детей! Я никогда о них не жалела – туда им и дорога! Но ты… ты гробишь свой талант ради женатого типа! Мне тошно об этом думать, и я больше не желаю ничего об этом слышать! Послушай, Анна, я хочу, чтобы ты взялась наконец за работу – так, как делала это прежде, как можешь работать лишь ты одна, как ты должна работать ради меня! И не далее чем через два месяца я желаю услышать из твоих собственных уст, что с ним покончено, что ты поняла, для чего живешь и для чего была рождена. Анна, тебе придется пожертвовать всем… ты слышишь, всем… ибо только тогда твоя жертва будет иметь смысл и только тогда ты познаешь истинную любовь. Такую любовь, которой ты достойна и которую завоевать сумеешь ты одна. А этот твой мужчина – просто глупость. Он же ничего для тебя не значит. От него у тебя будут одни неприятности. И чтобы я больше не слышала ни о чем подобном. А теперь ступай работай!
Приказ сопровождался столь небрежным и недвусмысленным жестом, что Анна подчинилась не раздумывая. Все еще содрогаясь от того, что ей довелось выслушать, она выскочила из кабинета и поспешила вернуться в класс.
43 
