Последние отзывы

  205  

– Это верно, – кивнул барон. – Таких днем с огнем…

– А потом мне предложили должность управляющего. Здесь, в приюте.

– Сударь Тэрц выхлопотал для вас должность управляющего? – картинно удивилась Генриэтта, шествуя по дорожке под руку с бароном вслед за семенящим Трепчиком.

– Нет, конечно! Запрос поступил из канцелярии Ордена. Мол, убытки возместили, чин-чинарем, а теперь хотели бы воспользоваться вашей деловой сметкой. Я подумал и согласился. Дело благородное: детишкам уход требуется, ласка… Жалованье положили хорошее, грех Вечного Странника гневить…

– А отель? Продали? Закрыли?!

– Отель я на Ганечку оставил. Она у меня умница: немая, а любому языкатому прохвосту сто очков форы даст. И гости радуются, что немая; особенно те, кто меня знавал… вот, прошу в холл, и дальше по лестнице, в залу совета…

К душевному облегчению новоявленных попечителей, «Приют…» оказался черно-бел только снаружи. Дверь мягко закрылась за спинами, отсекая двуцветное наваждение – и на вошедших в залу хлынула волна красок, звуков и ароматов. Бордовый плюш мягких кресел, шандалы со множеством свечей из воска, окрашенного причудливо и броско; пастельно-кремовая тонировка стенных шпалер наводила на мысли расслабленные и меланхоличные. В облаке духов и благовоний отчетливо сквозила струйка хорошего мускателя. Мелодичный звон хрусталя бокалов, приглушенный хор голосов, томный шелест платьев… Потолок залы украшала мозаика: море в барашках пены, человек в лохмотьях, стоя на берегу крохотного островка с пальмой-одиночкой, радостно машет руками, а к островку спешит гордый фрегат на всех парусах, наполненных ветром и подсвеченных розовато-золотистым солнцем.

На вид островитянину-анахорету было лет сорок, и в приютские дети он по возрасту давно не годился.

Но аллегория впечатляла.

– Скоро начнется церемония открытия, – Трепчик еле сдерживал внутреннее ликование, словно его назначили не управляющим, а небесным покровителем приюта. – Не желаете ли бокал вина? Сладостей? Литтернской водички?

– Водички не надо, – барон с задумчивам видом дегустатора втянул носом воздух, на миг воздел очи горе. – Кажется, черный мускатель из Бадандена. И еще… м-м… кто-то пьет розовый эмурийский мускат. Семь лет выдержки.

– О-о, ваша светлость! Ваш нос – достояние отчизны!

– Что скажет Тихий Трибунал? – обернулся Конрад к вигилле.

– Тихий Трибунал интересуется: мускат и мускатель – это не одно и то же?

Барон стал похож на девственницу, которой предложили в обнаженном виде проехаться верхом улицами Реттии. И не ради спасения родины, а за смешные деньги.

– Генриэтта, ты позоришь меня при посторонних! Мускат – вино ликерное, зрелое, с тонами розы, меда и цитрона! А в мускателе есть примесь винограда иных сортов, он на треть кислее, и аромат слабей… Но, замечу, букет мускатов при длительной выдержке ухудшается; что же до мускателей…

– Тихий Трибунал, – перебила Анри вдохновленного оратора, – прост и доступен. Тихий Трибунал говорит «да» мускателю.

Не в силах спорить с очевидным, барон сокрушенно развел руками.

– Значит, мускатель для дамы, и стаканчик рома…

– Двенадцатилетний золотой «Претиозо»! – просиял Трепчик. – Носом не похвалюсь, но память, знаете ли, еще зубастая! Эй, Гастон…

Вскоре, с бокалами в руках, они проследовали к центру залы.

– …Номочка, прекрати есть глазами капитана Штернблада! Он может тебя неправильно понять…

– Ах, Андреа, мне так нравится, когда ты ревнуешь!

– А мне не нравится…

– Скажи, дорогой, а ты мог бы сглазить капитана раньше, чем он отрежет тебе что-нибудь? Нет, не проверяй, я просто так, в теории…

Они чудесно смотрелись рядом: мужественный широкоплечий Мускулюс, чье телосложение как нельзя лучше подходило к фамилии, и статная полногрудая красавица Наама: синие озера глаз, пушистые ресницы, щеки слегка сбрызнуты веснушками – и русая коса до пояса. Малефик ради праздника изменил своей вечной куртке – лазоревый с золотым шитьем кафтан Андреа прекрасно гармонировал с сильно декольтированным платьем некромантки, расшитым по лифу мелким жемчугом.

– Добрый день, господин барон!

– Анри, вы неотразимы!

– Сударыня Шавази! Говорят, вы перебрались из Чуриха в Реттию?

– О да! Между прочим, благодаря Андреа и вам, сударыня Куколь.

– Мне?

– Наше краткое сотрудничество в лабораториях Чуриха принесло плоды куда более значительные, чем можно было подумать. Узкая специализация вредит прогрессу Высокой Науки: на стыках областей лежит столько нового! Принципиально иные подходы, неожиданные ракурсы, побочные эффекты… Короче, ректорат Универмага пригласил меня и Фросю – ну конечно, гроссмейстера Эфраима! – в столицу, прочесть курс лекций по структуральной дрейгурации. А трое профессоров, в том числе и приват-демонолог Матиас Кручек, по обмену уехали в Чурих. Перспективы открываются такие, что…

  205