102 
Полет до Лондона прошел спокойно, их уже ждал автомобиль, который должен отвезти Филиппа в Вайтфилд. Ему устроили торжественную встречу с военными почестями, и мальчику это понравилось. А Сару быстро доставили в королевский госпиталь в Чепец. Она молилась, чтобы этот человек действительно оказался Вильямом.
Только один из этих людей отдаленно напоминал Вильяма. Он был приблизительно такой же комплекции, как Вильям, но ей сказали, что он весит около 130 или 140 фунтов, у него седые волосы, и он казался значительно старше, чем герцог Вайтфилд. Сара не проронила ни слова, когда ей описывали привезенного из Германии человека по пути в госпиталь. Она была пугающе молчалива, когда они вели ее вверх по лестнице, мимо палат с тяжелобольными и занятых докторов и медсестер. После всего, что произошло в Германии, они выбивались из сил. Людей доставляли самолетами как можно быстрее, доктора были вызваны со всей Англии.
Мужчину, которого считали Вильямом, поместили в маленькую палату. С ним постоянно находился санитар, наблюдающий за его дыханием. К его носу шли трубка и респиратор, над ним нависали многочисленные приборы, и его лицо скрывала кислородная маска.
Дневальный слегка приподнял маску, чтобы она могла лучше рассмотреть его лицо, а сопровождающие ее представители военного министерства встали поодаль. Госпиталь ожидал еще снимок его зубов, это могло с большей степенью вероятности помочь им дать положительный ответ. Его едва можно было узнать, он был таким худым и выглядел как его отец. Сара подошла ближе и коснулась его щеки. Он вернулся к ней из мертвых, он даже не пошевельнулся, но у нее не было и тени сомнения. Это был Вильям. Она повернулась и посмотрела на сопровождающих, ее взгляд сказал им все, слезы покатились по ее щекам, и в глазах мужчин тоже появились слезы.
— Слава Богу… — прошептал взволнованный сэр Алан.
Она застыла на месте, не в состоянии отвести от Вильяма глаз, касалась его лица, его рук, поднесла его пальцы к губам и поцеловала их. Руки у него были цвета воска, как и лицо, но она знала, что врачи сделают все, чтобы спасти его. Санитар снова опустил ему на лицо кислородную маску, а через минуту вошли два доктора и три медсестры и попросили ее выйти из палаты. Бросив на него прощальный взгляд, Сара нехотя рассталась с Вильямом. Это было чудо. Она потеряла Лиззи… но теперь она обрела Вильяма. Может быть, Бог будет к нему милосерден. Сара попросила представителей военного министерства договориться о том, чтобы она могла позвонить матери Вильяма в Вайтфилд. Ее немедленно проводили в кабинет начальника госпиталя, и вдовствующая герцогиня с облегчением вздохнула и затем расплакалась так же, как и Сара.
— Слава Богу… бедный мальчик… как он?
— Боюсь, не очень хорошо, мама. Но ему скоро будет лучше.
Сара надеялась, что не обманывает ее, потому что ей хотелось этому верить. Он не мог выжить для того, чтобы умереть теперь, когда они снова вместе. Она просто не могла позволить ему умереть.
Люди из военного министерства уехали, а начальник госпиталя вошел в кабинет, чтобы поговорить с ней о состоянии Вильяма. Он не тратил слов попусту и перешел прямо к тому, насколько серьезно его состояние.
— Мы не знаем, выживет ли ваш муж, ваша светлость. У него гангрена обеих ног, обширные внутренние повреждения, и он долго будет болен. Возможно, не один год. У него сложные переломы обеих ног, которые невозможно вылечить. Не исключено, что у него инфекция в обеих ногах с тех пор, как он упал и получил переломы. Мы не можем спасти его ноги, и, возможно, нам не удастся спасти ему жизнь. Вы должны знать это.
Сара знала, но отказывалась этому верить. Теперь, когда он вернулся, она ни за что не хотела терять его.
— Вы должны спасти его ноги. Он проделал такой путь не для того, чтобы потерять их.
— У нас нет выбора, во всяком случае, шансов очень мало. Ноги не смогут служить ему, нервы и мускулы слишком сильно повреждены, ему понадобится коляска.
— Прекрасно, но оставьте ему ноги, пусть он будет в коляске с ногами.
— Ваша светлость, я не уверен, что вы поняли меня… здесь тонкое равновесие… гангрена…
Она сказала ему, что прекрасно все поняла, но просила его хотя бы попытаться спасти Вильяму ноги. Он раздраженно пообещал ей, что они сделают все возможное, но она должна здраво смотреть на вещи.
В течение следующих двух недель ему сделали четыре операции. Вильям едва перенес их. Он ни разу не пришел в сознание с тех пор, как его привезли в Лондон. Первые две операции были на ногах, третья — на позвоночнике, а последняя — для того, чтобы устранить внутренние повреждения, которые могли бы стоить ему жизни. И никто из лечащих его специалистов не мог понять, как он перенес все это. Он был ослаблен инфекцией и болезнью, истощен от недоедания, его кости были сломаны, и никто не лечил их, и были явные следы пыток. Он перенес все и выжил… но едва выжил.
102 
