Особенно,... 
134 
Потом снова возникла .фотография во весь экран и замелькали другие сюжеты… Грейс смотрела на экран, не скрывая ненависти. Она никогда не давала ему никакого разрешения, никогда ничего не подписывала… Когда же днем позвонил адвокат Голдсмит, она напрямик заявила, что не давала Маркусу Андерсу никакого разрешения.
– Поглядим, что можно сделать, Грейс. Но если ты все же позировала, а тем паче дала ему разрешение, тогда мы бессильны…
– Я не давала ему никаких разрешений! Я ничего не подписывала!
– Может быть, он подделал бумаги. Я сделаю все, что смогу. Но колокол уже прозвонил, Грейс. Все видели фотографию. Ты уже ничего не исправишь… А если ты и впрямь позировала для него восемнадцать лет назад, то должна была бы знать, что рано или поздно все выйдет наружу. Призраки прошлого неумолимы. – И вдруг адвокат обеспокоенным тоном спросил: – А есть другие фотографии? Ты помнишь, сколько кадров он отснял?
– Понятия не имею… – почти простонала она.
– Если журнал приобрел у него эти фотографии официально и если он предъявил им разрешение, тогда все вполне законно и тут ни к чему не придерешься.
– Ну почему в безопасности все, кроме меня? Почему я всегда виновата во всем?
…Ее снова изнасиловали, снова избили! Она снова превратилась в жертву. Это было ровно то же самое, что и каждодневные отцовские измывательства. Вот только отец никогда больше не сделает этого с ней, зато теперь настал черед всех остальных. Она пошла по рукам! Это же несправедливо… И все это лишь потому, что Чарльз стал видным политиком? Значит, это дает им право методично уничтожать и ее, и всю их семью? Они прожили вместе шестнадцать восхитительных лет, и вдруг наступили страшные времена. И Грейс вновь спустилась в преисподнюю, вновь обречена была на муки… Перед этой ложью она была беззащитна. Правда ничего не значила. Все, что она сделали в жизни, все, что создала кропотливым трудом, – все в одночасье рухнуло…
А вечером она увидела копию официального разрешения – и не смогла отрицать, что под документом стояла ее подпись. Правда, буквы были кривоваты, и ясно было, что подпись сделана дрожащей рукой, но даже Грейс признала, что это именно ее подпись… Она не могла в. это поверить. Значит, он все же заставил ее сделать это, когда она была почти без сознания…
День рождения Мэтта был испорчен. Родители всех его друзей либо видели фотографию, либо уже слышали о ней. Все одаривали Грейс странными взглядами, или ей так казалось… Чарльз был тут же, встречая гостей, но со вчерашнего вечера они и слова друг другу не сказали. Ночь он провел в гостиной, на диване. Ему необходимо было время, чтобы подумать, чтобы осознать, что произошло…
А наутро они собрали детей и обсудили историю с фотографиями. Мэттью, правда, еще не вполне понимал, что к чему, в отличие от Абигайль и Эндрю… Эндрю был потрясен, Абигайль снова принялась истерически рыдать. Как могла мама подвергнуть их такому испытанию? Как она могла?
– Да как ты смеешь читать нам лекции о морали и нравственности? Как можешь говорить мне, что спать с мальчиками нехорошо, раз сама вытворяла такое? Надеюсь, тебя силой заставили, ну, как тогда, твой отец… Кто на сей раз применил силу, мама?
На сей раз Грейс потеряла контроль над собой и наотмашь ударила дочь по лицу. Потом она пыталась извиняться… Но она уже просто выдохлась. Она устала от бесконечной лжи, и потом, слишком долго и дорого им всем приходилось расплачиваться за ее прошлое…
– Я никогда не делала этого, Абигайль. По крайней мере сознательно. Меня опоил наркотиками и обманул один фотограф из Чикаго – я тогда была очень молода и глупа. Но я совершенно не помню, чтобы позировала ему вот так…
– Да-да, еще бы! Разумеется, мамочка!
Насмешка в голосе дочери разорвала ей сердце. Грейс умолкла. А полчаса спустя Абигайль ушла, чтобы провести вечер с подругой. Потом Эндрю ушел к своей новой девушке…
Мэттью же ни о чем, кроме праздника, и думать не мог. Грейс приготовила мальчику вкусный обед. Потом позвонила Эбби и заявила, что останется ночевать у подруги. Грейс даже не стала возражать… Эндрю явился в десять и тихонечко прокрался к себе.
Чарльз заперся в библиотеке и погрузился с головой в работу. Грейс уже знала, что делать. Когда Чарльз некоторое время спустя зашел в спальню за какими-то бумагами, он увидел, что жена собирает чемодан.
– Это еще что значит? – непринужденно спросил он.
– Просто считаю, что на твою долю довольно… – не оборачиваясь, отвечала Грейс. Она приготовила два больших чемодана, что всерьез обеспокоило Чарльза. Да, это правда, он был с ней холоден в последние дни… Но ему было от чего расстроиться! Любой бы на его месте был шокирован. Но и на этот раз он искренне хотел, чтобы прошлое умерло, ушло безвозвратно и не терзало их больше, он просто не успел ей об этом сказать, но уже собирался… Кое с чем трудно бывает смириться. Ему просто необходимо было время, чтобы подумать и успокоиться. Он считал, что она все понимает, но ошибался..
134 
