Особенно,... 
50 
– Иди первой, – сказал Ричард. – Мне через эту груду не перешагнуть.
Он прижался спиной к косяку, давая ей пройти. Сью вышла на площадку, отодвинула ворох почты к стене и подхватила на руки большущую охапку.
Ричард поднимался первым, медленно и осторожно переступая со ступеньки на ступеньку. Она следовала за ним, думая о том, как все в этом доме ей знакомо и как в то же время странно оказаться здесь снова. Совсем недавно она была совершенно уверена, что никогда больше не увидит Ричарда. В этом месте хранились воспоминания.
Не доходя до верхней площадки, он неожиданно остановился. Сью, поднимавшейся почти вплотную за ним, пришлось сделать шаг назад.
– В чем дело?
– Что-то не так. Даже не пойму, что именно.
На лестницу выходило одно небольшое окно с матовым узорным стеклом, но двери всех комнат были закрыты, и верхняя площадка оставалась в полутьме. Из квартиры тянуло холодом.
– Хочешь, чтобы я зашла первой? – спросила она.
– Нет, все в порядке.
Он двинулся дальше, Сью поднялась следом за ним на площадку. Первым делом он принялся обследовать квартиру: открывал дверь, заглядывал в комнату и шел к следующей. Три жилые комнаты, помимо ванной и кухни, располагались справа от лестничной площадки. Сью вошла в гостиную и опустила охапку писем и журналов на стул. Занавески на окнах были наполовину задернуты. Помещение давным-давно не проветривали: воздух был спертый, чувствовался едва уловимый, но характерный запах чужого жилья. Все вокруг говорило о запустении. Она раздвинула шторы и открыла окно, куда сразу же ворвался уличный шум. На подоконнике выстроился унылый ряд комнатных растений в горшках, все они засохли. Сью узнала и цветок, когда-то подаренный ею: Fatsiajaponica – растение, из которого получают касторовое масло. Почти все листья с него облетели, единственный оставшийся листок был коричневым и совершенно сухим. Она глядела и спрашивала себя, стоит ли коснуться его, чтобы тот упал.
Из прихожей, хромая, вошел Ричард. Он внимательно оглядел мебель, книжные полки, пыльный телевизор.
– Что-то здесь по-другому, – сказал он. – Все как будто передвинуто.
Он запустил в волосы пятерню и отбросил их со лба назад – хорошо знакомый ей жест разочарования.
– Понимаю, что это звучит странно, но, честное слово, все именно так: мебель переставлена.
– Все на своих местах.
– Нет. Я почувствовал неладное сразу, как только мы вошли.
Он повернулся кругом, опираясь на здоровую ногу, и снова вышел. Сью слышала его неровные шаги по тонкому ковру коридора. Она вспоминала тот день, когда впервые оказалась у него дома, вскоре после их знакомства. Тогда было лето, комнаты были залиты солнцем, недавно перекрашенные стены казались яркими и дышали свежестью. Теперь те же самые стены несли на себе печать долгих месяцев полного пренебрежения. Не хватало картин или настенных украшений, чтобы хоть немного их оживить. В квартире надо было прибираться. На мгновение у Сью проснулся инстинкт домохозяйки, однако мысль о необходимости делать домашнюю работу в чужой квартире не поднимала настроения. Она и так устала от долгой поездки, и сейчас больше всего ей хотелось где-нибудь выпить.
Она услышала шаги Ричарда в соседней комнате, где хранилась его коллекция старинного кинооборудования, и направилась туда.
– Сью, пропала целая комната! – воскликнул он, как только она появилась на пороге. – Дальше – в самом конце коридора, рядом с ванной. Там была комната для гостей!
– Я этого не помню, – сказала Сью.
– В этой квартире всегда было четыре комнаты: та, в которой мы стоим, потом гостиная, спальня и еще одна – для гостей. Я схожу с ума?
Он вышел за дверь и указал на голую стену в дальнем конце коридора.
– Но ведь это наружная стена, – возразила она.
– Послушай, ты же бывала здесь прежде, неужели не помнишь?!
– Разумеется, помню. Но все было в точности так, как сейчас – Сью нежно сжала его руку. – Твоя память играет с тобой дурные шутки. Вспомни, что ты сказал нынче утром по дороге? Ты говорил, что помнишь как будто бы две разные квартиры.
– Но теперь я здесь.
Он тяжело отступил от нее и заковылял, прихрамывая, по коридору. Сью растерялась, не находя слов. Втайне от Ричарда она днем раньше поговорила с доктором Хардисом один на один. Психиатр приложил немалые усилия, пытаясь разъяснить ей суть проблемы. Он считал, что память, скорее всего, вернулась к Ричарду только частично, что в его воспоминаниях еще остаются существенные бреши и что некоторые подробности, которые, как он сам считает, ему удалось восстановить, на самом деле могут оказаться плодом его фантазии – ложными воспоминаниями.
50 
