Особенно,... 
56 
— Я сделаю все, что ты потребуешь, я понесу любое наказание. Джулиус, помоги мне снова найти дорогу к твоему сердцу, покажи мне эту дорогу, помоги мне, помоги.
— Вы заблуждаетесь. Страдание очаровывает и порой даже приносит пользу только в том случае, когда двое связаны между собой некими узами. При отсутствии этих уз оно выглядит жалким, нелепым и безобразным. Таким же абсолютно ненужным и бессмысленным, как и другие страдания, ежедневно испытываемые человеческими существами. Между нами нет больше уз, и все ваши признания вызывают во мне только чувство неловкости.
По-прежнему опираясь о стол, Морган молчала.
— Это из-за ребенка? — спросила она наконец.
— Ваш вопрос, безусловно, не вытекает из вышесказанного. Нет, я не пытаюсь мстить, если вы подразумевали именно это.
— Но ты… обвиняешь меня… из-за ребенка.
— Такая мысль не приходила мне в голову.
— Нет, приходила. Мне не вынести твоего осуждения…
— Неожиданный поворот мысли. Так вот: вы меня просто удивили. Женщина, получающая счастливую возможность родить ребенка и потом убивающая его, представляется мне очень странным феноменом.
— Прошу тебя, не употребляй это страшное слово. Должно быть, тебе действительно очень больно. Прости.
— Все это начинает меня раздражать. Насколько я понимаю, вы задали свой вопрос и вряд ли можете сомневаться в ответе.
— Ты начал все это… тогда, в Америке. Тебе просто приспичило заполучить меня.
— Употребляемые вами выражения кажутся мне на редкость безвкусными. Насколько я помню, заполучить вас было нетрудно. Прошу прощения, если это звучит не слишком приятно. Вы принуждаете меня к грубости, мне это, уверяю, неприятно. А теперь, можно попросить вас уйти? Мне нужно переодеться.
— Так переодевайся. Мне случалось видеть тебя в белье. Джулиус, разве тебе неясно, что просто так взять и избавиться от меня нельзя? Ты должен что-то для меня сделать. Вот сейчас мы разговариваем, и от твоих обвинений мне уже легче.
— Я был далек от желания обвинять. Вы здесь единственная, кем движут сильные эмоции.
— Мы можем, как и прежде, говорить о чем угодно. Ты мог бы рассказать мне о ДНК…
— Тебя нет дела до ДНК. Подобно многим женщинам академического толка, ты пользуешься легкой интеллектуальной болтовней в качестве инструмента для совращения.
— Ну так позволь мне совратить тебя. Давай начнем все заново. Я собираюсь съехать от Хильды и Руперта. Уже подыскала себе квартирку в Фулэме…
— Я, безусловно, не буду в числе ее посетителей.
— Джулиус, ну признай же, что перед нами проблема. Неужели она тебя даже не интересует? Ты самое важное из того, что было у меня в жизни.
— Ты уже говорила это. А муж? Разве торжественные клятвы, которые ты когда-то дала ему, не важны?
— Стремясь заполучить меня в постель, ты не очень-то вспоминал об этих торжественных клятвах.
— Справедливо, но никак не влияет на нынешнюю ситуацию. Я не забочусь о них и сейчас. А так как больше не стремлюсь заполучить тебя в постель, то и передаю их всецело на твое рассмотрение.
— Это звучит забавно.
— У меня не было желания острить. Как тебе хорошо известно, я ненавижу самообманы. Ты пытаешься доказать, что охвачена небывалой страстью, а этого нет. Ты с легкостью можешь преодолеть свое чувство ко мне. Ты с легкостью можешь перенести интерес на собственного мужа. Предлагаю попробовать и то и другое.
— Почему ты на его стороне?
— Я вовсе не на его стороне. Я устал слушать твои бредни и думаю, что ты с большим эффектом выступила бы в другом месте.
— Мысль, что вы, двое, встретились, — невыносима. Что ты о нем подумал?
— Я не составил о нем никакого суждения. Мы виделись всего минуту. Его положение было невыгодным…
— Значит, ты все же составил суждение. И решил, что он… Как ты однажды сказал о ком-то в Диббинсе?.. «Драный веник».
— Похоже, что это твое мнение.
— Нет. Таллис личность. Или, во всяком случае, стоящая вещь. В каком-то смысле он не совсем человек.
— «Не совсем человек» не представляется мне интересным предметом для обсуждения.
— В постели он был просто ноль. Все происходило мгновенно.
— У меня нет ни малейшего желания обсуждать сексуальные возможности твоего мужа.
— Джулиус, с Таллисом все покончено. Ты, может быть, думаешь…
— Я не думаю.
56 
