36 
Я построил большого змея.
Он был настолько огромен, что даже не поместился в сарай. Каркас я изготовил из дюралевых палаточных стоек – какое-то их количество я давно обнаружил на чердаке, остальные раскопал сейчас на городской свалке. И если сначала я думал обтянуть каркас черными помойными мешками, то остановился в итоге на палаточном брезенте, тоже с чердака.
Для ворота, усиленного и снабженного нагрудным упором, я изготовил специальный барабан, на который наматывалась толстая рыболовная леса из оранжевого нейлона. Хвост змея состоял из скрученных журнальных страниц (я тогда выписывал «Оружие и боеприпасы»). Красной краской на брезенте я изобразил большую собачью голову (тогда я еще не знал, что я не Пес). Отец давным-давно говорил мне, что я родился под знаком Пса, так как в тот момент прямо над нами стоял Сириус. В любом случае голова была лишь символом.
Однажды утром я встал очень рано, едва рассвело, пока все остальные дрыхли без задних ног. Зашел в сарай, взял змея, отправился далеко в дюны, собрал его, заколотил в землю палатный колышек, привязал к нему оранжевую лесу и какое-то время погонял змея на короткой бечеве. Даже на легком ветерке напрягаться приходилось изрядно. Я аж вспотел, и руки болели, несмотря на толстые сварочные рукавицы. Сойдет, решил я и стал сматывать бечеву.
Во второй половине дня ветер усилился, но так же дул в сторону моря, и мы с Эсмерельдой отправились на традиционную прогулку, прихватив из сарая разобранного змея. Она помогла мне оттащить комплект подальше в дюны и послушно прижимала к своей плоской грудке бухты тросов и ворот, щелкая стопором барабана. Я остановил выбор на дюне, которая заведомо не была видна из дома и напоминала голову великана: покатый лоб устремлен к Дании или Норвегии, шуршащая трава – как ежик волос.
Пока я с приличествующей случаю торжественной медлительностью собирал змея, Эсмерельда собирала цветы. Насколько я помню, она с ними разговаривала, убеждала не прятаться, дать себя сорвать, вплести в букет. Ветер дул со спины и развевал перед лицом Эсмерельды светлые пряди ее волос; она бегала, приседала на корточки, ползала на четвереньках и что-то лепетала, а я продолжал сборку.
Наконец змей был полностью готов и лежал на траве, как опавшая палатка, – зеленое на зеленом. Растянутая материя дрожала и хлопала в порывах налетающего ветра, казалась живой, а собачья морда на ней – свирепо оскаленной. Я распутал оранжевую леску, узелок за узелком, и подозвал Эсмерельду.
Она принесла в кулачке букетик цветов, и я терпеливо ждал, пока она все их перечислит, выдумывая собственное название в том случае, если забыла или никогда не знала настоящее. Церемонно поклонившись, я принял подаренную маргаритку и засунул в петельку на клапане левого нагрудного кармана. Я сказал Эсмерельде, что собрал нового змея и что она может помочь мне его испытать. Она была в восторге и попросила дать ей подержать за веревочку. Может быть, может быть, сказал я, но только подержать; управлять все равно буду я. А можно, спросила она, я буду держать в другой руке букетик. Я подумал и сказал, что да, наверно; если очень попросит.
Эсмерельда восхищенно ходила вокруг, и ахала, и охала – какой он большой и какой злой на нем песик. Змей лежал на шуршащей траве, словно нетерпеливый гигантский скат, и дрожал мелкой дрожью. Я нащупал главные управляющие тросы и вручил Эсмерельде, показал, как их держать и где. Пояснил, что сделал специальные петли, чтобы она не выпустила веревку. Эсмерельда просунула руки в витые нейлоновые кольца и крепко стиснула левую леску, а в правом кулачке она держала и леску, и букетик. Я смотал свою часть управляющих тросов и подошел к змею. Эсмерельда нетерпеливо подскакивала на месте. Ну скорее, говорила она, скорее запускай. Я последний раз огляделся и пинком приподнял верхний угол змея, и этого было достаточно – он поймал ветер. Я бежал за моей кузиной, глядя, как выбирается слабина между ней и быстро поднимающимся змеем.
Змей ринулся ввысь, будто за ним черти гнались. Он встряхнулся, и с треском рвущегося картона забил хвостом, и расправил свои полые косточки. Я отставал от Эсмерельды на полшага, удерживал тросы прямо за ее веснушчатыми локотками и ждал рывка. И дождался – слабина выбралась полностью. Чтобы устоять на месте, я изо всей силы уперся каблуками в песок. При этом чуть не сшиб Эсмерельду, и она взвизгнула. Она выпустила тросы, когда первый резкий рывок натянул леску, и теперь то смотрела вверх, то оглядывалась на меня, а я что было сил пытался совладать с мощью воздушной стихии. Эсмерельда попрежнему сжимала букетик, и от моих манипуляций руки ее дергались в петлях, как у марионетки. Ворот я прижимал к груди, удерживая сгибом локтя. Эсмерельда последний раз оглянулась на меня и хихикнула, я тоже рассмеялся. Потом отпустил леску.
36 
