Глава 12

На рассвете следующего утра, собираясь умыться, Дунстан вдохнул сладковатый запах травы и почувствовал, как страстное желание вновь завладело его телом. Он в бешенстве швырнул кусок мыла, от удара которого в деревянной обшивке стены осталась вмятина. Ведьма! Даже мыло вызывало воспоминания об их близости. Близости, которую он не осмеливался допустить вновь. Сейчас, когда он знал, от чего отказывается, было очень трудно с этим смириться.

Дунстан сделал глубокий вдох, пытаясь охладить свой пыл, но леди уже глубоко запустила свои коготки в его душу, и нельзя было освободиться.

Проклятье, но от нее так пахло лавандой и медом! Она словно родилась для его объятий. А как приятно чувствовать под своими мозолистыми ладонями ее гладкую, нежнее шелка кожу. Леди. Да, Лейла не простая деревенская девушка. Она из семьи Малколм.

Но почему она выбрала именно его? Ведь с таким же успехом могла сговориться и с дьяволом.

Дунстан ухватился за грубый подоконник и посмотрел, как вдалеке, на светлеющем небе, появилась легкая дымка. Этой ночью он не сомкнул глаз. Ведь нельзя было целовать ее. Теперь он приговорен.

С этой невеселой мыслью он выпрямился.

Ведьма, скорее всего, уже завладела его душой, и ему теперь суждено попасть в ад.

Она бы стерла его в порошок, позволь он ей это. Он и так уже поставил под угрозу свой турнепс, помогая ей с оранжереей, вместо того чтобы убедить бросить эту затею или выйти замуж.

Все же он не мог просить леди так поступить.

Хотя братья подшучивали над его суевериями, Дунстан не сомневался, что Малколмы были ведьмами. Посвятив большую часть жизни работе на земле, он знал, что силы природы находились за пределами его понимания.

Может, назвать Малколмов силами природы вместо ведьм? Но он не мог управлять женщиной этого рода, как не мог управлять солнцем или дождем.

Уж лучше, однако, он доверится грешной леди, чем ее пустоголовому молодому племяннику. По крайней мере, как это ни странно, у них с Лейлой были одни цели.

Топая вниз по лестнице на кухню, Дунстан поклялся с этого момента избегать женщин.

Он раздул тлеющие в печи угли и налил в чайник воду.

— У меня есть к вам предложение, — раздался из темноты женский голос.

Пораженный Дунстан чуть не выронил чайник. Он обернулся в поисках источника голоса и обнаружил, что черно-белый кот Лейлы свернулся на сиденье стула кухарки. Даже ведьмы не могли заставить котов разговаривать.

До него донесся аромат роз. Лейла! Она проникла в его дом. Нет, в это невозможно поверить. Он же полностью себя контролирует. Это всего лишь хрупкая расчетливая женщина.

Дунстан украдкой осмотрел дальние углы комнаты.

На фоне все еще темного оконного проема он увидел призрачные очертания ее лица. Дунстан, стиснув зубы, прошел в глубину кухни. Ему действительно пора начинать носить с собой свечу, Лейла сидела на подоконнике. На ней были черные перчатки и черный бархатный плащ, потому что в столь ранний час на улице было прохладно. Ее черные вьющиеся волосы свободно спадали по плечам и спине. Дунстан уже ни капли не сомневался, что леди и деревенская девушка — одна и та же женщина.

— Как долго вы здесь находитесь? — потребовал объяснений он, обнаружив, что заварочный чайник все еще теплый. Он плеснул себе в чашку чая и залпом проглотил успокаивающую жидкость.

— Достаточно давно, печь почти остыла. Я мало сплю.

Он слышал, как дрогнул ее голос, хотел верить, как она одинока и уязвима, но не мог.

— Я и раньше догадывался, что ведьмы спят днем.

— Я не ведьма.

На сей раз он почувствовал ее печаль точно так же, как чувствовал в воздухе запах ее духов. Он постарался прогнать от себя эти ощущения; не желая, чтобы они вновь проникли ему в душу.

— Замечательно, вы не ведьма. Вы — женщина. Одно хуже другого.

Лейла грустно усмехнулась и потянулась за чайником, чтобы наполнить свою чашку.

  50