117 
Обед был таким, каким он с этим человеком был всегда, — он был дорогим; а Элла любила хорошую еду. Ее собеседник был человеком занятным; и ей нравилось его слушать. Как обычно, между ними легко установился интеллектуальный контакт, и между делом, по ходу разговора, она поглядывала на своего собеседника и думала, что заняться с ним любовью — это нечто совершенно невообразимое. А все же — почему бы и нет? Он же ей нравится, разве нет? А любовь? Но любовь — мираж, достояние женских журналов; слово «любовь», разумеется, не приложимо к мужчине, которому все равно, спишь ты с другими мужчинами или нет. «Но если я собираюсь с этим мужчиной переспать, мне следует что-нибудь в связи с этим предпринять». Она не знала, как это сделать; она отказывала ему столько раз, что он уже давно ни на что не рассчитывал. Когда обед закончился и они вышли на улицу, Эллу внезапно отпустило: что за чушь, конечно, она не станет с ним спать, она сейчас пойдет обратно в свой офис, вот и все. И тут она увидела в дверном проеме двух проституток и вспомнила ту сцену с Полом, которая привиделась ей утром; и, когда редактор начал: «Элла, мне бы так хотелось, чтобы…» — она, улыбаясь, перебила его и сказала: «Тогда проводите меня домой. Нет, к себе домой, а не ко мне». Потому что сейчас для нее была невыносима сама мысль о том, что в ее собственной постели мог оказаться кто-то кроме Пола. Этот человек был женат, и он отвез ее в свою холостяцкую квартиру. Жил он за городом, он предусмотрительно держал жену и детей там, а холостяцкую квартиру использовал для приключений, подобных этому. Все то время, которое Элла провела с этим мужчиной обнаженной, она не переставая думала о Поле. «Должно быть, он сумасшедший. Зачем я связалась с сумасшедшим? Он что, действительно считает, что я могу спать с другим мужчиной, когда у меня есть он? Не может такого быть, чтобы он действительно в это верил». Тем временем она старалась быть как можно более милой и приятной с этим своим интеллигентным товарищем по интеллектуальным трапезам. Он испытывал некоторые затруднения, и Элла знала, что это происходит оттого, что она не хочет его по-настоящему, и поэтому виновата в этом она, хоть он и винит в этом себя. И поэтому она настроилась на то, чтобы доставить ему удовольствие, говоря себе, что незачем ему испытывать все эти муки из-за того только, что она совершает преступление, — она спит с мужчиной, за которого и гроша ломаного не даст… и когда все закончилось, она просто списала со счетов весь этот инцидент. Все это для нее ровным счетом ничего не значило. И все же в ней остался осадок: она чувствовала себя очень уязвимой, она дрожала мелкой дрожью и хотела плакать, она была ужасающе несчастна. На самом деле она отчаянно желала Пола. Который позвонил ей на следующий день, чтобы сказать, что он опять прийти не сможет. И к этому времени ее потребность в Поле была уже настолько велика, что она себе сказала, что все это не имеет ни малейшего значения, ведь он должен работать, он должен навестить своих детей.
На следующий вечер они встретились, за это время каждый возвел вокруг себя немало оборонительных сооружений. Но через несколько мгновений все они рухнули, и Элла с Полом снова были вместе. Той ночью в какой-то момент он обронил:
— Странно, но факт: если любишь какую-то женщину, физическая близость с другой не значит ровным счетом ничего.
Тогда она этого не услышала: где-то внутри нее включился защитный механизм, который будет не давать ей услышать то, что может сделать ее несчастной. Но она услышала это на другой день, слова неожиданно всплыли в ее сознании, и она к ним прислушалась. Значит, в те две ночи он экспериментировал с кем-то другим, и он получил тот опыт, что и она сама. Теперь к ней снова в полной мере вернулись уверенность и доверие к нему. А потом он начал ее расспрашивать о том, чем она занималась эти два дня. Она сказала, что обедала с редактором, который опубликовал один из ее рассказов.
— Я прочел один из твоих рассказов. Вполне хороший.
Он сказал это с болью, словно предпочел бы, чтобы рассказ оказался плохим.
— Что ж, а почему бы ему не быть хорошим? — спросила она.
— Полагаю, это был твой муж, Джордж?
— Отчасти, не совсем.
— А что этот редактор?
На мгновение ей захотелось сказать так: «Я получила тот же опыт, что и ты». Потом она подумала: «Если он может расстраиваться из-за того, чего никогда не было, что же с ним будет, если я скажу, что я все-таки переспала с тем мужчиной? Хотя я этого и не делала, это не считается, это было совсем другое».
117 
