Лёгкий, ненавязчивый романчик 
153 
— Да, но без той легкости и общего согласия, какими пользуется избранный плебсом трибун. С развитием Республики проведение законов стало уделом трибунов. Народное собрание наслаждается своей ролью законодателя. Так к чему нарушать статус-кво?
— Стало быть, у тебя на уме несколько законов… — проронил Сцевола.
— Да, это так.
— Опиши нам хотя бы в общих чертах, что это за законопроекты.
— Для начала я хочу вдвое увеличить численность Сената, — заявил Друз.
Это сообщение вновь было встречено общим молчанием и разинутыми ртами. Присутствующие напряглись.
— Марк Ливий, ты начинаешь походить на Гая Гракха. — В голосе Сцеволы прозвучало предупреждение.
— Я понимаю, отчего тебе так кажется, Квинт Муций. Суть же заключается в том, что я руководствуюсь стремлением усилить влияние Сената в правительстве. И мне достанет широты взглядов, чтобы использовать идеи Гая Гракха, если те способствуют достижению поставленной мною цели, — парировал Друз.
— Каким же образом введение всадников в состав Сената может способствовать усилению его могущества? — вмешался Красс.
— Именно такова была идея Гая Гракха. Я же предлагаю кое-что иное, — принялся объяснять тот. — Прежде всего, кто из вас не согласен с тем, что нынешний состав Сената недостаточен? Все меньше сенаторов посещают заседания, так что порою нам даже не удается собрать кворум. А если в придачу суды будут доукомплектованы сенаторами, у многих ли из нас достанет сил и на то, и на другое? Согласись, Луций Лициний, что даже в былые времена, когда в состав присяжных входили только члены нашего сословия, добрая половина или более того отказывались от исполнения возложенных на них судейских обязанностей. В отличие от Гая Гракха, который хотел пополнить Сенат за счет всадников, я предлагаю ввести в его состав новых представителей нашего же сенаторского сословия с незначительным добавлением всадников — чтобы они чувствовали себя польщенными. У всех нас есть дядья, двоюродные или троюродные младшие братья и дальние родственники, которые хотели бы войти в Сенат и достаточно состоятельны, чтобы себе это позволить, но не могут, так как он полностью укомплектован. Именно этих людей я ввел бы в первую очередь в качестве новых членов. Что касается всадников, то есть ли лучший способ превратить самых ярых противников Сената из их числа в наших союзников, нежели дать им сенаторский титул? Кандидатуры новых членов сената принимаются цензорами. В настоящий момент у нас нет для этого ни одного цензора, однако в апреле либо год спустя мы изберем двоих…
— Мне нравится эта мысль, — откликнулся Антоний Оратор.
— Какие еще законопроекты ты намерен выдвинуть? — спросил великий понтифик Агенобарб, пропустив мимо ушей замечание Друза насчет цензоров, ибо именно он, в паре с Крассом Оратором, должен был бы исполнять ныне эти обязанности.
— Пока не знаю, Гней Домиций, — туманно ответил Друз.
— Я так и думал, — фыркнул Агенобарб.
— Ну, возможно, на самом деле я знаю, — невинно улыбнулся Друз. — Но не готов изложить их перед столь высоким обществом. Однако будьте уверены, вам дана будет возможность высказать свое мнение по их поводу.
Агенобарб лишь скептически хмыкнул.
— Я бы хотел знать, Марк Ливий, как давно ты решил выдвинуть свою кандидатуру в народные трибуны? — вмешался Скавр. — Я не раз спрашивал себя, почему, будучи эдилом, ты не стремился выступать в Сенате. Видимо, ты приберегал свою тронную речь до лучших времен?
— Марк Эмилий, что ты такое говоришь? — в удивлении распахнул глаза Друз. — Эдилу ведь не о чем говорить перед Сенатом.
— Хм… — пожал плечами Скавр. — Мне нравится твой образ мыслей, Марк Ливий, и ты можешь рассчитывать на мою поддержку.
— И на мою! — подхватил Красс Оратор.
Вслед за ними и все остальные обещали поддержать Друза.
* * *
Друз не объявлял о выдвижении своей кандидатуры в трибуны до самого дня выборов. Обычно считавшийся рискованным, прием этот в данном случае блестяще оправдал себя. Это, во-первых, избавляло от необходимости отвечать на неприятные вопросы во время предвыборной кампании, а во-вторых, помогло представить все таким образом, будто при виде тех, кто баллотируется на эту должность, он, Друз, просто в ужасе схватился за голову и, чтобы хоть как-то скрасить картину, в последний момент, повинуясь внезапному побуждению, выдвинул свою кандидатуру. Самыми выдающимися среди прочих кандидатур были Сестий, Сауфей и Миниций — люди отнюдь не благородных фамилий и самых заурядных способностей. Имя Друза замыкало список из двадцати двух претендентов на это место.
153 
