Лёгкий, ненавязчивый романчик 
191 
— Должен сказать, Филипп поразил меня, — мрачно заметил Марий. — Однажды я купил его. Но мне и невдомек было, как этот стервец может быть ловок!
— О, он вовсе не дурак! — подхватил с готовностью Сцевола, радуясь, что разговор свернул с темы его недостатков. — Должно быть, Филипп довольно давно все это продумал. Одно можно сказать с уверенностью: эта блестящая идея родилась не в голове Цепиона…
— А что ты думаешь, Марк Ливий? — поинтересовался Марий.
— Что я думаю? — устало переспросил Друз. — Ох, Гай Марий, по совести сказать, не знаю, что и думать. Знаю только, что это они подстроили умно.
— Тебе следовало наложить на это голосование вето, — проговорил тот.
— Будь ты на моем месте, ты бы так и сделал. И я бы не стал тебя винить, — отозвался Друз. — Но я не могу отказываться от того, что говорил в начале своего срока в должности народного трибуна. Постарайся это понять. А тогда я обещал, что буду считаться с мнением моих коллег по Сенату.
— Теперь о всеобщем избирательном праве можно забыть, — заключил Скавр.
— Это еще почему? — изумился Друз.
— Но, Марк Ливий, ведь они отменили все твои законы! Или вскоре отменят…
— Ну и что? Законопроект о гражданских правах еще не передавался на рассмотрение в народное собрание: я пока лишь обсудил его в Сенате. Члены Сената проголосовали за то, чтобы не рекомендовать его народному собранию. Но я никогда не обещал им, что не буду выдвигать в собрании законопроект, если они его не рекомендуют. Я обещал сначала искать его одобрения в сенате и сдержал это обещание. Но я не имею права останавливаться теперь только потому, что Сенат сказал «нет». Дело не закончено. Пусть и народное собрание скажет «нет». А я постараюсь сделать так, чтобы оно сказало «да»! — усмехнулся Друз.
— Марк Ливий, ты достоин того, чтобы победить! — воскликнул Скавр.
— Я тоже так считаю, — отозвался тот. — Вы простите, если теперь я откланяюсь? Мне нужно написать несколько писем моим италийским друзьям. Я должен убедить их пока не начинать войну. Борьба еще не окончена!
— Ерунда! — отозвался Сцевола. — Я, разумеется, верю тебе, Марк Ливий, иначе бы при голосовании встал по правую руку от Филиппа. И все-таки, если италики на отказ предоставить им гражданские права и впрямь собираются ответить войной, то для подготовки им потребуются годы!
— А вот тут ты, Квинт Муций, неправ. Они уже встали на путь военных приготовлений. И сейчас лучше подготовлены к войне, чем Рим, — заверил его Друз.
* * *
Несколькими днями позже пришло известие, что Квинт Поппедий Силон ведет два хорошо вооруженных легиона марсов по виа Валерия по направлению к Риму. Потрясенный Скавр срочно собрал Сенат — и обнаружил, что на такое архиважное государственное совещание соблаговолила прийти лишь жалкая кучка сенаторов, среди которых не было ни Филиппа, ни Цепиона. Их отсутствие так и осталось невыясненным. Друз также не явился, однако объяснил это тем, что не может присутствовать в Сенате — по той причине, что его близкий друг Квинт Поппедий Силон угрожает Риму войной.
— Жалкие кролики! — проговорил Скавр при виде пустующих мест, обращаясь к Марию. — Они забились в норы, рассчитывая на то, что враги не достанут их там.
Однако Скавр все-таки надеялся, что марсы не собираются воевать, и потому убедил своих немногочисленных слушателей действовать мирными методами.
— Гней Домиций, — сказал он, обращаясь к Агенобарбу, — ты выдающийся консуляр, ты был в должности цензора, и ты — великий понтифик. Готов ли ты выйти и встретить его армию, сопровождаемый только ликторами? Ты знаком с марсами, они знают тебя; я слышал, что они уважают тебя за твою кротость и милосердие. Выясни, что им надо.
— Хорошо, Скавр, я готов сделать то, что ты просишь, но при условии, что мне будут даны полномочия проконсула, — ответил Агенобарб. — В ином случае я буду связан в своих словах и действиях. Мне также нужно, чтобы моим ликторам выдали топоры для фасций.
— Ты получишь и то и другое, — пообещал Скавр.
— Марсы достигнут пределов Рима уже завтра, — сказал Марий. — Я надеюсь, вы помните, что это за день?
— Я помню, — сказал Агенобарб. — Годовщина битвы при Аравсионе, в которой марсы потеряли целый легион.
— Они наверняка приурочили поход к этой дате, — проронил Секст Цезарь, наслаждаясь компанией, как он полагал, истинных патриотов, в которой не было ни Филиппа, ни Цепиона.
191 
