... 
319 
— Ты же знаешь, Корнелия, он очень хитер, — сказала Элия с долей восхищения. — Так как он выбрал для развода со мной это основание, я не могу требовать возмещения по закону. Я также не могу потребовать мое приданое, не могу просить о пенсии. Я была замужем за ним двенадцать лет, но не имела детей ни с моим первым мужем, ни с ним. Ни один суд не поддержит меня.
— Тогда ты должна жить у меня, — произнесла Корнелия Сулла решительным тоном. — Прошлой ночью я рассказала Квинту Помпею, что произошло. Он считает, что все обойдется, если ты останешься здесь. Если бы ты не была такой милой, может быть, и не обошлось бы. Но все должно закончиться хорошо, я знаю это.
— Бедный твой муж, — улыбаясь, молвила Элия. — Что еще мог он сказать? Что еще может сказать его бедный отец, когда ему расскажут? Они оба — золотые люди и очень благородные. Но я знаю, что мне делать, и это будет самое лучшее.
— Мама! Не вздумай!
Элия постаралась рассмеяться:
— Нет, нет, разумеется, я не сделаю ничего такого, Корнелия! Это преследовало бы тебя до конца твоей жизни! А я так хочу, чтобы жизнь твоя была чудесной, дорогая моя девочка. — Она решительно выпрямилась. — Я собираюсь к твоей бабушке Марсии в Кумы.
— К бабушке? О нет, она такая засушенная!
— Чепуха! Я жила у нее три месяца прошлым летом и прекрасно провела время. Она часто пишет мне теперь, потому что она одинока, Корнелия. В шестьдесят семь лет она боится оказаться совсем заброшенной. Это ужасная судьба — не иметь рядом никого, кроме рабов, когда умираешь. Секст Юлий нечасто посещал ее, но она очень переживала, когда он умер. Я не думаю, что Гай Юлий виделся с ней в последние четыре-пять лет. Кроме того, она не ладит с Аврелией и Клавдией. И со своими внуками.
— Именно это я и имела в виду, мама. Она с причудами, ей трудно угодить, я знаю! Она приглядывала за нами, пока не пришла ты.
— На самом деле мы с ней всегда были в хороших отношениях. И мы дружили задолго до того, как я вышла замуж за твоего отца. Это она рекомендовала меня ему как подходящую жену. Она оказывала мне покровительство. Если я буду жить у нее, то буду нужна хоть кому-то на этом свете. Я смогу делать полезную работу и не буду в долгу перед Марсией. Сразу же, как только я опомнилась от шока, я подумала, что получу удовольствие от жизни и от ее компании, — заверила Элия.
Это превосходное решение, вытащенное, как казалось, из пустого мешка, было воспринято консулом Помпеем Руфом и его семьей с искренней признательностью. Хотя никто из членов семьи не отказал бы Элии в постоянном прибежище, теперь они готовы были предложить ей временное с подлинным удовольствием.
— Не понимаю я Луция Корнелия! — заявил консул Помпей Руф Элии днем позже. — Когда я увиделся с ним, то попытался затронуть вопрос об этом разводе — только для того, чтобы объяснить, почему именно я дал тебе приют. Но он повернулся ко мне с таким выражением лица, что я заткнулся! Говорю тебе, я заткнулся. Ужасно! А я-то думал, что знаю его. Затруднение состоит в том, что я должен согласовывать с ним свои действия на благо нашей общей службы. Мы обещали нашим выборщикам, что будем работать вместе в дружеском согласии, и я не могу отказаться от этого обещания.
— Разумеется, не можешь, — сердечно сказала Элия. — Квинт Помпей, в мои намерения никогда не входило настраивать тебя против Луция Корнелия, поверь мне! То, что происходит между мужем и женой, — это их частное дело. Для посторонних глаз представляется необъяснимым, когда брак распадается без видимых причин. Причины же всегда есть, и обычно все они достаточно весомы. Кто знает, может быть, Луций Корнелий и в самом деле хотел еще детей. Его единственный сын умер, у него не осталось наследника. И у него действительно не так уж много денег, так я понимаю вопрос с приданым. Со мной все будет в порядке. Если вы найдете кого-нибудь, кто отвезет это письмо в Кумы и подождет ответа от Марсии, мы скоро узнаем, как я смогу урегулировать этот вопрос.
Квинт Помпей опустил глаза, его лицо стало краснее волос:
— Луций Корнелий прислал твою одежду и вещи, Элия. Я очень сожалею.
— Что ж, это хорошая новость! — ответила Элия, стараясь быть спокойной. — А я уже начала думать, что он выбросит их.
— Весь Рим об этом говорит.
— О чем? — Она подняла на него глаза.
— О вашем разводе. О его жестокости по отношению к тебе. Все очень плохо это восприняли. — Квинт Помпей прокашлялся. — Ты оказалась самой любимой и уважаемой женщиной Рима. Повсюду обсуждают эту историю, включая и твое безденежное положение. На Форуме сегодня утром свистели и шикали в адрес Суллы.
319 
