335 
— Разрезать его и извлечь все золото до крупинки, — распорядился Митридат.
Он внимательно наблюдал за тем, как солдаты собирают, соскребают и помещают обратно в тигли золото, которым он досыта накормил своего врага.
— А теперь — выбросить труп собакам! — приказал царь. Он поднялся с трона и спокойно переступил через истерзанные останки римского проконсула Мания Аквилия.
Все шло отлично! Никто не знал этого лучше, чем сам царь Митридат. Он прогуливался по гористым, овеваемым ветрами окрестностям Пергама и ждал конца месяца гамелиона. Из Афин пришло письмо от Аристиона. У него тоже дела двигались успешно:
Теперь ничто нас не остановит, о великий царь. Афины укажут Греции истинный путь. Я начал с того, что всем и всюду говорил о былом величии Греции. Я успел убедиться, что в трудные дни парод особенно нежно вспоминает славное прошлое, а потому легко вербовать сторонников, обещая им возврат прежнего могущества. Об этом я неустанно твердил в течение полугода на агоре, медленно перемалывая доводы противников и находя все больше и больше сторонников. Мне даже удалось убедить своих слушателей, что на твоей стороне против Рима выступает и Карфаген. Чего стоит после этого давнее убеждение, что афиняне — самый образованный народ в мире? Никому из них невдомек, что Карфаген был разрушен Римом пятьдесят лет назад. Просто удивительно!
Я пишу это письмо, ибо могу с удовлетворением сообщить, что избран военным руководителем Афин. Кроме того, я могу сам подбирать себе помощников. Разумеется, я привлек тех, кто твердо верит: спасение Греции — в твоих руках, о великий царь. Они ждут не дождутся того дня, когда Рим окажется под твоей мощной пятой.
Афины и Пирей захвачены мною. К несчастью, люди, обладающие римским гражданством, а также мои заклятые враги бежали. Однако те, кто были достаточно глупы, чтобы остаться, — в основном богатые афиняне, не верившие, что им угрожает опасность, — погибли. Я конфисковал все имущество, принадлежавшее сбежавшим и мертвым. И теперь эти деньги пойдут на финансирование нашей войны против Рима.
Разумеется, я должен выполнить обещания, данные тем, кто отдал за меня свои голоса. Это ни в коей мере не нарушит твоих планов, великий царь. Я обещал вернуть Греции остров Делос, который теперь находится под римским владычеством. Это важный торговый центр, и именно благодаря ему процветали Афины в те давние славные времена. В начале гамелиона мой друг Апелликон, искусный военачальник и флотоводец, возглавит экспедицию на Делос. Остров станет нашим.
Вот пока и все, о господин и повелитель! Город Афины и порт Пирей твои и ждут твоих кораблей.
Да, великому царю очень нужны были и порт Пирей, и город Афины. Ибо в конце квинктилия, а по-гречески гамелиона, корабли Архелая вышли из Понта Эвксинского в Эгейское море. Флот понтийцев состоял из трехсот военных трехпалубных галер, ста двухпалубных и полутора тысяч транспортных кораблей, заполненных солдатами. Архелая не интересовала приморская часть провинции Азия: она уже находилась в руках Митридата. Его задачей было занять Грецию так, чтобы Центральная Македония оказалась стиснутой с двух сторон двумя понтийскими армиями: армией Архелая в Греции и армией Ариарата-младшего в Восточной Македонии.
Младший Ариарат точно придерживался сроков, установленных для него Митридатом. В конце квинктилия он переправил свою стотысячную армию через Геллеспонт и двинулся по узкому побережью Фракийской Македонии, используя сооруженную римлянами Эгнациеву дорогу. Он не встретил никакого сопротивления, построил две крепости: первую — на море, в Абдере, и вторую — в Филиппах. Пройдя уже вглубь страны, он двинулся на запад к первому всерьез укрепленному римскому поселению — городу Фессалоники.
В конце квинктилия все римские и италийские граждане, населявшие Вифинию, провинцию Азия, Фригию и Писидию, были уничтожены, в том числе женщины и дети. Третий, самый тайный указ Митридата отличался особым коварством. Митридат решил устроить резню чужими руками. Он распорядился, чтобы города и поселения дорической, ионической и эолийской Греции сами взяли на себя эту задачу. Во многих местах указ был встречен с воодушевлением, и не ощущалось недостатка в добровольцах, готовых пролить кровь римлян-угнетателей. Однако в некоторых областях указ Митридата вызвал страх и содрогание и добровольцев не оказалось. Так, в городе Траллы местный этнарх был вынужден прибегнуть к услугам фригийских наемников. Его примеру последовали кое-где еще, надеясь впоследствии переложить ответственность за содеянное на чужеземцев.
335 
