... 
336 
За один день было перебито восемьдесят тысяч римлян, латинян и италиков и членов их семей, а также семьдесят тысяч рабов. Не спасся никто; ни один не смог найти укрытия; страх, который внушал царь Митридат, исключал какое бы то ни было сочувствие к обреченным. Если бы Митридат повелел выполнить свой чудовищный указ своим воинам, вина за содеянное всецело легла бы на него, но, поручив грязную работу грекам, он сделал их соучастниками своих преступлений. Греки же вполне ясно поняли резоны Митридата. Жизнь под его владычеством не сулила им ничего хорошего, если не считать поблажек с налогами.
Многие из несчастных пытались найти убежище в храмах, но тщетно: их выволакивали на улицу и, несмотря на стенания и мольбы о помощи, воссылаемые богам, предавали смерти. Некоторые цеплялись мертвой хваткой за алтари, за статуи богов, так что их невозможно было оторвать. Тогда в ход шли топоры, и жертв с отрубленными руками выбрасывали из святилищ и убивали.
Самым ужасным в третьем тайном указе Митридата был последний пункт, запрещавший похороны или сожжение тел убитых римлян, латинян и италиков, а также их рабов. Трупы отправляли как можно дальше от жилых мест и сваливали в ущельях, дальних лощинах, на горных кручах, бросали в море. Птицы-стервятники, хищные звери и рыбы отменно полакомились в этот месяц секстилий. Никто не осмелился ослушаться Митридата и предать покойников погребению или сожжению. Сам Митридат получал огромное удовольствие от вида очередной груды трупов — он любил совершать такие экскурсии.
Лишь очень немногим римлянам удалось избежать гибели. В основном это были те, кого лишили гражданства и кому под страхом смерти запретили появляться в Риме. Среди них был некто Публий Рутилий Руф, в свое время дружный со многими знатными римлянами, а ныне уважаемый гражданин Смирны, автор порочащих карикатур на таких людей, как Катул Цезарь и Метелл Нумидийский Свинка.
«Лучшего и желать нельзя», — думал Митридат в начале месяца антестериона, а по-римски — секстилия. От Милета до Андрамития по всей бывшей римской провинции Азия теперь правили его сатрапы. То же было и в Вифинии. И никаких новых претендентов на вифинийский трон! Единственный человек, которому Митридат позволил бы занять его, был мертв. Когда царь Сократ спешно вернулся в Понт, он так докучал Митридату своими жалобами и стенаниями, что пришлось заставить его замолчать единственным возможным средством — отправив на тот свет. Вся Анатолия к северу от Ликии, Памфилии и Киликии теперь принадлежала Митридату, а скоро и юг тоже станет его.
Но ничто так не радовало царя, как массовое уничтожение римлян, латинян и италиков. Всякий раз посещая очередную свалку разлагающихся трупов, Митридат заходился от хохота, столь велико было его ликование. Он не проводил различий между Римом и Италией, несмотря на войну между ними. Он как никто другой понимал причины этой междоусобицы: брат восстал против брата, потому что награда была слишком желанной — власть!
Да, все шло отлично. Пока Митридат руководил походом, Понтом правил его сын, Митридат-младший. Впрочем, отец на всякий случай захватил с собой жену и детей сына-регента, чтобы тот невзначай не выкинул чего-нибудь. Другой сын Митридата, Ариарат, стал царем Каппадокии. Фригия, Вифиния, Галатия и Пафлагония стали его сатрапиями, и правили ими родственники Митридата. Зять Тигран получил полную свободу действий к востоку от Каппадокии. Пусть попробует завоевать Египет и Сирию, если ему неймется! Впрочем, нет, хмурился Митридат, египтяне не допустят, чтобы ими правил чужеземец. Нужно найти послушного ему Птолемея. Легко сказать «найти» — но где? Ясно одно: будущие египетские царицы должны быть из рода Митридатов. Дочерям Тиграна там делать нечего!
Дела шли очень даже неплохо. Особенно впечатляли успехи на море, если, конечно, не брать в расчет поход «искусного флотоводца Апелликона», отправившегося на Делос и потерпевшего поражение. Но флотоводец Митридата Метрофан сначала захватил Киклады, а потом двинулся на Делос и покорил и его. Затем понтийцы передали остров Афинам, дабы не подрывать авторитет Аристиона. Понтийцам требовалось сохранять с греками хорошие отношения — им необходим был порт Пирей.
Теперь вся Эвбея оказалась в руках Митридата. Понтийцы также захватили остров Скиатос и большую часть Фессалии с важными портами Деметрия и Метона. Благодаря победам на севере понтийцы перекрыли дороги из Фессалии в Центральную Грецию, после чего все греческие области поддержали Митридата. Пелопоннес, Беотия, Лаконика и Аттика, объявив Митридата своим освободителем, спокойно наблюдали, как понтийские армии обрушились на Македонию, грозя раздавить ее, словно сапог букашку.
336 
