... 
368 
— Глупцы! — удивленно воскликнул Лукулл. — Если они на самом деле чувствовали, что закон на их стороне, то могли бы остаться в Риме. Ведь они наверняка знали, что их шансы оказались бы предпочтительнее, если бы они дискутировали с тобой на Форуме.
— Ты совершенно прав, Луций Лициний, — сказал Сулла, благодарный за то, что его легат интерпретировал события таким образом. — Они просто запаниковали. Если бы Марий или Сульпиций немного поразмыслили, то увидели бы наибольшую мудрость в том, чтобы остаться в Риме. Но ведь мне всегда везет, ты знаешь. Да, мне просто повезло, что они решили покинуть город.
«Повезло! — думал он про себя. — Да ничего подобного! И Марий, и Сульпиций знали: останься они здесь — и мне придется прибегнуть к услугам тайного убийцы. Только таким способом мне удалось бы избежать дискуссии с ними на Форуме. Они — народные герои, не то что я. Тем не менее их бегство подобно обоюдоострому мечу. С одной стороны, я теперь лишен возможности прикончить их каким-нибудь безупречным способом, а с другой — буду вынужден вызвать к себе ненависть тем, что вынесу приговор об их изгнании».
* * *
Всю ночь бдительные солдаты патрулировали улицы, площади и рынки Рима, везде горели лагерные костры, а стук подбитых гвоздями солдатских сапог раздавался под окнами бодрствующих в напряженном ожидании жителей Рима. Но город притворялся спящим и поднялся, поеживаясь, когда наступил холодный рассвет, под крики глашатаев о том, что Рим может чувствовать себя спокойно под опекой его законно избранных консулов и что во втором часу дня консулы выступят перед народом с трибуны Форума.
Собрание сохраняло удивительное спокойствие, даже несмотря на то, что там присутствовало много сторонников Мария и Сульпиция из второго, третьего и четвертого классов. Первый класс явился в полном составе, в то время как представители пятого класса и неимущие вообще не показывались.
— Десять или пятнадцать тысяч, — заметил Сулла Лукуллу и Помпею Руфу, когда они спускались по склону из Велии. Он был одет в тогу с пурпурной каймой, так же как и Помпей Руф; одежду Лукулла составляла белая тога с широкой сенаторской полосой на правом плече. Нигде не было никакого намека на оружие или выставленных напоказ солдат. — Существенно важно, чтобы каждое мое слово услышал каждый из присутствующих. Для этого герольды будут передавать мои слова всей толпе.
Сопровождаемые ликторами, консулы проложили себе дорогу через толпу и поднялись на трибуну, где их уже поджидали принцепс Сената Флакк и великий понтифик Сцевола. Для Суллы это была встреча чрезвычайной важности, поскольку он до сих пор все еще не видел ни одного из сенаторов, составлявших костяк Сената, и даже не знал, поддержат ли его сейчас такие люди, как Катул Цезарь, цензоры, фламины Юпитера или те двое, что стояли сейчас на трибуне. А ведь он только что утвердил преимущественное влияние армии над мирными институтами управления.
Они выглядели спокойными. Оба были до некоторой степени связаны с Марием: дочь Сцеволы была обручена с Марием-младшим, а Флакк однажды добился консульства и цензорства только благодаря поддержке Мария на выборах. Сейчас не было времени для продолжительной беседы с ними, но Сулла не мог не сказать им хоть что-нибудь.
— Вы со мной? — спросил он отрывисто.
— Да, Луций Корнелий, — с дрожью в голосе ответил Сцевола.
— Тогда слушайте то, что я скажу толпе. Это будет ответом на ваши вопросы и сомнения.
Он бросил взгляд на сенатскую лестницу и подиум, где стояли Катул Цезарь, цензоры, Антоний Оратор и фламин Юпитера Мерула. Катул Цезарь подмигнул ему.
— Слушайте хорошенько! — призвал Сулла.
Затем он повернулся лицом к нижней части Форума и спиной к зданию Сената — и начал говорить. Появление Суллы не вызвало криков одобрения, но не было также и свиста. Все это объяснялось, впрочем, не только тем, что аудитория приготовилась слушать, но и тем, что на каждом свободном участке стояли солдаты Суллы.
— Народ Рима, никто больше меня не сознает всей тяжести моих поступков, — заговорил Сулла ясным, громким голосом. — Вы не должны думать, что присутствие армии в Риме необходимо лишь для моего собственного спасения. Я — старший консул, избранный законно. И так же законно введенный в командование моей армией. Я привел эту армию в Рим, я — и никто больше. Мои коллеги действовали по моему приказу, поскольку они были обязаны так поступить. В том числе и младший консул Квинт Помпей Руф. Хочу напомнить вам, что его сын был убит здесь, на нашем священном Римском Форуме, убит кем-то из шайки Сульпиция.
368 
