106 
— Постойте-ка, я же держала горящую головню. А сейчас я очутилась тут, где бы это тут ни оказалось. Что стряслось? — она посмотрела на огонь. Пламя застыло на месте. — Меня заметят, – продолжила она, и потом, осознав всю странность происходящего, добавила: — Верно?
— Ответ «нет», а причина довольно запутана. «Блуждающее настоящее» это… приручённое время. Такое время находится на твоей стороне. Поверь, бывают в жизни вещи куда более странные.
А сейчас, Тиффани, мы и вправду живем взаймы.
Пламя оставалось неподвижным. Тиффани чувствовала, что оно должно быть холодным, однако чувствовала тепло. И у неё было время подумать.
— А когда я вернусь?
— Ничего не изменится, — ответила Эскарина, — за исключением содержимого твоей головы, которое, в настоящий момент, очень важно.
— Значит, вы проделали все эти сложности только ради того, чтобы сообщить мне, что у меня нет природного таланта к ведовству? Очень мило с вашей стороны, — ровным голосом произнесла Тиффани.
Эскарина рассмеялась. Это было очень юный, задорный смех, который выглядел очень странно на покрытом морщинками лице. Тиффани еще ни разу не встречала столь молодо выглядящую пожилую личность.
— Я сказала, что ты родилась без этого дара. Он не дается просто так. Ты его заслужила, потому что упорно трудилась и страстно его желала. Ты вынудила мир дать его тебе, не взирая на цену. А цена есть и всегда была, очень высокой. Приходилось слышать присказку: «Награда за рытьё больших ям — ещё большая лопата»?
— Да, — ответила Тиффани. — Однажды об этом упоминала Матушка Ветровоск.
— Именно она её и придумала. Еще люди говорят — не ты обретаешь дар, а дар обретает тебя.
Однако, тут вышло наоборот — ты обрела дар, даже если порой ты не знаешь, что именно за дар ты нашла, однако ты схватила его за костлявую шею и заставила работать на себя.
— Все это очень… интересно, — сказала Тиффани, — однако у меня еще много дел.
— Только не в блуждающем настоящем, — твердо заверила её Эскарина. — Послушай, Лукавец тебя снова нашёл.
— Я полагаю, он прячется в книгах и картинах, — предположила Тиффани. — И еще в гобеленах. – Она вздрогнула.
— И еще в зеркалах, — подсказала Эскарина, — и в лужах, и в луче света, отраженном от осколка стекла, и в сверкании ножа. Сколько вариантов ты способна придумать? Насколько ты готова испугаться?
— Я собираюсь с ним сразиться, — ответила Тиффани. — Думаю, я знаю, что нужно делать.
Кажется он не тот, от кого можно сбежать. Он вроде бандита, так? Он нападает только тогда, когда считает себя сильнее, поэтому нужно найти способ стать сильнее его. Думаю, я сумею что-нибудь придумать, и, в конце концов, он чем-то похож на роителя. А с ним было справиться довольно просто.
Эскарина не раскричалась. Наоборот, она говорила очень тихо и каким-то образом показалось, что её слова прозвучали громче вопля: — Ты продолжаешь настойчиво не замечать, насколько он важен, Тиффани-сыровар? У тебя есть шанс расправиться с Лукавцем, но если ты не справишься, с тобою вместе не справится ведовство, и погибнет вместе с тобой. Он захватит твое тело, твои знания, твой талан и твою душу. И для твоего же блага, и блага окружающих, твои сестры-ведьмы, уладив разногласия, пока вы не натворили чего дурного, отправят вас обоих в вечность. Теперь понимаешь?
Это — важно! Ты должна себе помочь!
— Ведьмы меня убьют? — охнула Тиффани.
— Конечно. Ты же ведьма, и ты хорошо знаешь, что всегда повторяет Матушка Ветровоск: «мы не занимаемся благотворительностью, мы делаем то, что должны». Либо он, либо ты, Тиффани Болит.
Проигравший умирает. В его случае, я с горечью должна сообщить, что мы увидим его снова через несколько столетий. А на твоем, предлагаю не останавливаться.
— Постой-ка, — сказала Тиффани, — если они собираются сражаться с ним и со мной, почему бы нам не собраться вместе и не дать ему отпор?
— Ага, конечно. Ты будешь им рада? Чего ты хочешь на самом деле, Тиффани Болит? Здесь и сейчас? Выбор твой. Мнение прочих ведьм о тебе, я уверена, не станет хуже. — Эскарина какое-то время помедлила, а затем добавила: — Что ж, думаю, они будут снисходительны.
«К ведьме, которой бросили вызов, и которая сбежала? — подумала Тиффани. — Они будут к ней снисходительны потому, что знают, она никуда не годится. А если ты сама себя считаешь никуда не годной, значит — ты не ведьма». Вслух она произнесла:
106 
