ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  168  

Это была правда. Но это еще только больше разозлило меня;

— Ты меня обманула.

— Нет! Если уж на то пошло, так это ты всегда обманывал меня.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Между мной и Кимом никогда ничего не было. Я сказала ему, что люблю тебя. Я не лгала. А ты влюблен в другую женщину. Одному Богу известно, до каких пределов вы дошли, ты мне об этом никогда не рассказывал, очевидно, считал это большой тайной…

— Мне что-то начинает надоедать легенда про меня и Лору Импайетт.

— Ну, хорошо, — сказала Томми, неожиданно сникнув. Она провела рукой по глазам, по щекам и глубоко вздохнула. — Я полагаю, теперь это не имеет значения. Я не могу ведь обижаться на то, что ты предпочел мне другую, даже если она и замужем. Это твое дело. Я подумала, что лучше мне прямо прийти к тебе и сказать про Кима. Я думала было написать тебе письмо. Но мне показалось честнее прийти вот так и… проститься.

— Томми, я не могу поверить тому, что ты говоришь, ты же любишь меня.

— Люблю? Это ведь, знаешь ли, не обязательно может длиться вечно! В один прекрасный день остаются одни осколки и обрывки. Износилась она, моя любовь, изорвалась. Я так устала, Хилари, я так устала. И я ведь уже не так молода, как раньше. Я ненавижу мою работу, ну, не то что ненавижу, но она утратила для меня всякий смысл. Я устала жить в маленькой уединенной отвратительной квартирке и ждать, когда увижу тебя. Я хочу иметь свой дом, своего мужа и, может быть, своего ребенка. А пока есть маленький Робин, и он такой милый…

— Пошел он к черту, этот маленький Робин. Томми, ты же принадлежишь мне.

— Я тебе не принадлежу. Давай посмотрим правде в глаза. Я тебе не принадлежу. Да и вообще, что это может значить? Принадлежать тебе, как вещь, которую кладешь в шкаф и извлекаешь оттуда раз в неделю? Нет. Так что прощай, Хилари. И облегчи нам обоим расставание, пожалуйста, пожалуйста, — по крайней мере сейчас пожалей меня. Я ухожу, и ухожу окончательно. Я больше не буду тебе писать дурацких писем, которые так раздражали тебя, и в этом ты был прав. Нехорошо так преследовать человека, это нечестно. Так что больше писем я тебе писать не буду. Я уезжаю к Киму, меня не будет в Лондоне. И я не хочу больше ни видеть тебя, ни слышать о тебе. Я обещала Киму, что окончательно порву с тобой. Этим все и объясняется. Я должна отныне целиком принадлежать ему, и я буду ему принадлежать. Я начинаю новую жизнь и хочу быть счастливой, хочу вкусить счастья, пока еще не слишком поздно. Я любила тебя, но что это мне дало? Я только ныла, умоляя тебя на мне жениться, твердила, что хочу иметь свой дом, а ты отпускал саркастические замечания. Разве это дало нам когда-нибудь хоть немного счастья — тебе или мне? Ты чувствовал себя в западне. А я чувствовала себя вне круга твоих интересов, обделенной. Ничего хорошего тут не было, ничегошеньки — теперь я это вижу. А Ким любит меня, и я могу сделать его совершенно счастливым. Он совершенно счастлив сейчас, он буквально поет от счастья. И как чудесно — дарить человеку счастье, это, наверное, лучшее, что я в своей жизни сделала. И я не намерена испортить это из сочувствия к тебе. Компромиссы к добру не ведут. Он прекрасный, порядочный человек, и он так счастлив, рядом с ним и я скоро стану счастливой. Раз я всецело посвящу себя ему, и его сыну, и его дому, мы все будем счастливы. А именно этого я и хочу. И это куда важнее, чем вздыхать по тебе и досаждать тебе и доводить себя до исступления. Не трогай меня, Хилари. Я теперь пойду. Я очень нежно любила тебя. Я, наверное, и сейчас нежно люблю тебя, но это ни к чему, так что давай простимся. Я желаю тебе добра и желаю тебе счастья. Хотя мне не кажется, что ты будешь счастлив. Но все равно я тебе его желаю. Не трогай меня. Прощай.

Я встал. Входная дверь открылась и тихо закрылась. Я снова сел возле кухонного стола. Ну, вот и все. Томми ушла. Пусть розами будет усыпан путь Томазины Улмайстер. Она наконец исчезла из моей жизни.

Долго-долго я сидел так, застыв, — ни один мускул у меня даже не дрогнул. Какая-то часть меня, почти чужая мне, очень-очень горевала, что Томми ушла. У меня словно отобрали глубоко гнездившееся во мне малюсенькое чувство утешения. Неужели эта крошечная утрата означает утрату последней соломинки, за которую я цеплялся, чтобы окончательно не поддаться отчаянию, чтобы безудержное, безграничное безумие не захлестнуло меня? Время покажет.

ПОНЕДЕЛЬНИК

— Привет, милый.

  168